Свет утренней звезды

Первое желание было выйти и громить все, что попадалось под руку. Сдержался только потому, что увидел в глазах Фэа страх. Бедная старая Фэа, как же сильно ты разочаруешься, когда поймешь, кем стал твой воспитанник. Она о чем-то тревожно спрашивала, а я смотрел, как шевелятся ее губы, и не слышал ни слова. Мой мозг напряженно работал, перебирая все возможные варианты, куда она могла отправиться. На глазах у удивленной няни я прорезал мечом пространство, прокладывая себе путь на Арзарию.

Ее правитель готовился. Казалось, что его дворец охраняет вся Арзарийская армия, и это разозлило меня еще больше. Я не хотел никого убивать, я просто собирался забрать мою Эю, а они лезли из всех щелей, бросаясь в меня кордами, стрелами и пилумами. Придурок Видерон даже метательные орудия на крыше поставил. Какие же глупые у них были лица, когда вся та дрянь, которой они в меня швыряли, сгорала в воздухе, осыпаясь на землю яркими искрами света. Они закрыли ворота и двери, наивно полагая, что это может меня остановить. Я получал какое-то извращенное удовольствие, когда выбивал ногой одну дверь за другой. Мне нужно было куда-то девать свой гнев, и я крушил дворец Тайрона, чувствуя, что с каждой проломленной стеной и вынесенным косяком чудовище, сидящее внутри меня, сыто облизывается и рычит: — «Еще! Мало!».

Но сколько бы я ни бесновался и не безумствовал, это не могло изменить горькой действительности — ее здесь не было. Но не было и Видерона, и я терялся в догадках, сбежал ли он от страха, или он действительно был причастен к исчезновению Эи. Не знаю, почему первым делом подумал именно на него. Что-то вертелось в голове — бессвязные обрывки, ускользающие нити и дурные предчувствия. Я боялся сам себе озвучить добивающие меня подозрения. В конце концов, мне надоело бесцельно громить оплот власти правителя Арзарии, и я выловил дрожащего, как лист на ветру, советника Видерона и, слегка придушив, потребовал ответа. Заикаясь и плюясь слюной, этот недоумок объяснил, что ни Эи, ни Видерона на Арзарии нет, и где они, никто не знает. Он не врал — слишком боялся меня, чтобы говорить неправду. Я остался ни с чем.

Вернувшись на Тэон, я попытался отследить все последние порталы перемещения из Арзарии, а когда ничего не нашел, пришел в бешенство. Если бы не Икарий и Дэйметр, то возможно сошел бы с ума. Обещание, данное жителям Тэона, обязывало принять на себя бразды правления, а мне так нужно было свободное время. Спасибо друзьям отца за то, что помогали абсолютно во всем, и ничего не спрашивали, когда я в очередной раз срывался по наводке или подозрению за женщиной, которая по описанию была похожа на Эю.

Я носился по всем мирам в ее поисках, но все было тщетно. Ее не было ни на Арзарии, ни на Эугеде, ни на Зэгре, ни на Лафорре, ни на Оддегире — ее нигде не было. Она словно под землю провалилась. Хотя возможно с эктралью в крови она просто почти не выходила из сумрака. Зная ее упрямый нрав, склонен думать, что так оно и было. Меня захлестывали злость и отчаяние. Где ее искать? А главное — как? С каждым днем мне становилось все хуже. Без нее пустота опять стала заполнять мою душу. Я превращался в молчаливое и мрачное привидение, мечущееся, как неприкаянное, по необъятным просторам спектра. Однажды, когда я снова вернулся ни с чем и, войдя в Зал Вечности швырнул со злостью меч отца на пол, Икарий не выдержал.

— Отпусти ее, — тихо проронил он. — Раз она не хочет возвращаться, ты должен это сделать.

Меня накрыло волной гнева, и я впервые заорал на друга отца, чувствуя, что теряю контроль, снова превращаясь в зверя.

— Ты не понимаешь! Я не могу ее отпустить! Меня нет без нее. Нет Ярла Эллера! Есть Ярл Харр — холодный, жестокий монстр! Она — моя совесть, мое сердце, моя потерянная душа. Она моя предначертанная, — рванув рукав на левой руке, ткнул в лицо Икария символ Хрра на своем запястье.

— У нее такой же? — задумчиво разглядывая мою татуировку, спросил Икарий.

— Да.

— Тогда она вернется, — вдруг широко улыбнулся он.

— С чего ты взял?

— Знак Хрра не появляется без взаимных чувств, — хмыкнул Икарий, сложив на груди руки.

— Она любит меня!? — это был шок, я не мог поверить тому, что слышу. — Тогда почему ушла?

— Потому и ушла, — вздохнул Икарий. — Потому что сложно запретить любить своему сердцу. Однажды она поймет это, вернется, и простит тебя.

— Она никогда не простит меня, — бессильно опустился на трон, сжав гудевшую голову руками.

Внезапно внутри меня что-то дрогнуло, а затем привычный зуд заставил буквально вскочить с места.

— Что? — тревожно воскликнул Икарий, глядя на то, как я, бросившись вперед, хватаю меч Антариона.

— Зов эктрали! — улыбнулся я, раскаляя клинок и ступая на проложенный путь. — Это она. Моя Эя.

* * *

Я прислушивалась к своему гулко бьющемуся сердцу, отсчитывая мгновения, как падающие в зеркальные лужи последние капли дождя. Я чувствовала его спиной. Знала, что он движется бесшумно, чтобы не спугнуть меня, но отчего-то ощущала каждый его шаг, отдающий легкой вибрацией в воздухе и в моем теле.

Теплые губы еле слышно коснулись моей макушки.