Свет утренней звезды

Наевшись до отвала, я спустилась к источнику, и, сбросив платье, потрогала ногой воду. От моего прикосновения по поверхности пошли круги, искажая мое отражение и отражающиеся в озере небо и звезды. Мне вдруг почудилось, что оттуда, из-под толщи зеркальных вод, на меня смотрит огромная переливающаяся морда, показывающая мне язык. Весело хихикнув, я показала язык ей в ответ, и с громким визгом запрыгнула в воду.

Я плавала и ныряла почти до обеда, пока кожа на пальцах моих рук не сморщилась и не стала похожей на шляпку сморчка. Решив, что на сегодня хватит, я вылезла на берег и испуганно замерла, уставившись на свое платье. Поверх небрежно сброшенной одежды, распустив нежные, белые лепестки, покрытые капельками влаги, лежал невероятно красивый цветок эурезии.

Как он тут оказался? Могу поклясться, что я никого здесь не видела, и даже если цветок оставили, когда я ныряла, подойти к берегу так быстро, чтобы остаться незамеченным, все равно не предоставлялось никакой возможности.

— Кто здесь? — испуганно схватив платье, стала быстро натягивать его на себя, напряженно прислушиваясь к шорохам и звукам. Внезапно налетевший теплый ветер закрутился вокруг меня легким вихрем, запутался в струящихся складках одежды, горячей волной ударил в лицо и на мои плечи пушистыми завитушками осыпались совершенно сухие волосы. Это еще что такое? Тревожно оглядевшись по сторонам и не найдя никаких следов, я подняла с земли цветок, глубоко вдохнув его нежный, тонкий аромат.

Голова закружилась, как от глотка крепкого ллайра, и перед глазами поплыли туманные фантомы. Словно откуда-то со стороны я видела себя в объятьях мужчины, такого огромного и сильного, что на его фоне я казалась себе маленькой, хрупкой девочкой. Губы мужчины осторожно касались моего лица, и следы от его поцелуев превращались в лепестки эурезий, осыпающихся мне под ноги снежно-белым дождем.

— Ма эя… ма аккантэ…

Расползающийся по воздуху таинственный шепот горячей дрожью отозвался во всем теле, сердце пропустило удар, а потом застучало часто-часто, выбивая разнотактный ритм.

Запястье правой руки невыносимо зачесалось, словно под кожу забралась панцирная землеройка. Изумленно моргнув, я смотрела на проступающие на тыльной стороне руки витиеватые символы, разрисовывающие ее сложным узором. Тряхнув головой, не веря происходящему, я прикрыла глаза, а когда открыла, не обнаружила даже намека на то, что видела секунду назад.

Со мной последнее время постоянно происходило что-то пугающе-необъяснимое. Я видела странные места и образы, мне снились удивительные сны — о каменных великанах, поднимающихся из воды, о летящих по небу белокрылых кораблях, об удивительных деревьях, поросших светящимися серебряными цветами, я слышала непонятные голоса и звуки так явственно и реально, словно сама была участницей происходящего. Меня пугали эти видения, пугали, возбуждали и будоражили. Я боялась рассказать о них даже отцу, опасаясь, что меня сочтут либо выдумщицей, либо сумасшедшей. До сегодняшнего дня я думала, что все это плод моего разыгравшегося воображения, но эурезия, лежащая в моей раскрытой ладони, была такой же настоящей, как синие лучи солнца, ласково скользящие по высокой траве.

Страх, заползший в мою душу, внезапно стал исчезать, словно тающие в полуденном небе облака. Чтобы мне ни казалось, и чем бы это ни было, оно не могло причинить мне вреда. В сердце вдруг поселилось стойкое ощущение того, что со мной должно произойти что-то чудесное, что-то особенное: такое же светлое, чистое и прекрасное, как этот невесть откуда взявшийся цветок. Прижав его к груди, я улыбнулась и тихо произнесла:

— Спасибо!

Я понимала, что не услышу ответа, и точно не знала, кого благодарю за такой трогательный жест, но эта эурезия была самым лучшим подарком, что я получала за последнее время. И пусть он был прост и безыскусен, и не стоил и сотой доли тех драгоценностей, коими меня осыпал Тайрон, для меня он был бесценен, как и те чувства, которые он неожиданно всколыхнул в моей душе.

Потерявшись во времени, я пошла бродить по лесу. Глупая улыбка никак не хотела сходить с моего лица. Мое сердце пело. Пело светлую и нежную мелодию. В нее вплетались шелест листвы, соловьиная трель, шорох крыльев птиц, перепрыгивающих с ветки на ветку, голос ветра, нашептывающий высоким эграпам волшебные сказки, и звук моих тихих шагов, ведущих меня навстречу раскрывшему для меня свои объятья чуду. Я очнулась от грез только тогда, когда поняла, что стою посреди лаврового лабиринта, мечтательно прижимая к сердцу найденный цветок.

— Эя, — резкий голос Тайрона разрушил очарование момента, и я, помянув правителя Арзарии самыми забористыми ругательствами, которые знала, с досадой повернулась в его сторону. Он стоял в шаге от меня, разглядывая так пристально, словно видел впервые. Что-то неуловимо менялось в его лице — в глазах появился жадный блеск, губы дрогнули в странной улыбке, а затем он совершил плавный рывок в мою сторону, хватая меня и прижимая к своей груди.