Свет в глубине

И главное, священники без опаски разговаривали и вместе предавались воспоминаниям, теперь совсем не боясь, что их станут подслушивать. Однажды Харк увидел, как Мунмейд и тщедушная Симист хохочут на все Святилище, вспомнив что-то из прошлого, – Харк даже испугался за их здоровье.

По вечерам Харк отправлялся на Ледиз-Крейв, в одну из старых таверн, где пили водолазы и охотники за трофеями. К закату там всегда собирались рассказчики всяческих историй. В эту таверну Харк приходил ребенком, чтобы послушать легенды о богах и рейдах контрабандистов, о спусках на глубины и о путешествиях в дальние земли. Он стоял сбоку от толпы или забирался под стол, пытаясь услышать как можно больше, словно бродячий кот, выпрашивающий объедки.

Теперь ему не приходилось расталкивать людей, чтобы найти себе место. Толпа расступалась, освобождая проход, как делала это для друзей и людей опасных. Больше они не считали его мальчишкой-недомерком из приюта или прихвостнем Джелта. Они видели в нем рассказчика историй, странных и правдивых. О его приключениях говорила даже причудливая белая змея на голове.

Харк, как бывало и раньше, явился в таверну на середине истории, но не ощутил досады. Как оказалось, ни одна история не имела конца, а каждый рассказ был нитью огромного полотна, сотканного из множества увиденного и услышанного разными людьми. Каждая история таила больше, чем мог поведать один человек.

Харк слушал историю-песню, которую исполняла поцелованная морем женщина. Певица была прекрасна, она грациозно двигалась в такт пению. Выражение ее лица было таким же переменчивым и выразительным, как небо. Барабанщик отбивал ритм, а посетители дружно топали в такт, так что потолочные балки дрожали. Публика словно слушала сердцебиение истории, и все могли чувствовать его душой и телом. Это биение наполняло Харка чувством родства и силой.

Певица повествовала об обреченных любовниках, искавших сокровища на дне Подморья. Харк был уверен, что женщина действительно опускалась на большие глубины. Она показала ему тоску, муку, красоту и ужас, и каждая деталь ее истории завораживала.

Истории, легенды… Харк всегда был рассказчиком, стремившимся развлечь людей, или заслужить их расположение, или получить желаемое, или разыграть из себя героя. Истории других людей стали для него драгоценными сокровищами. Он был хранителем историй о богах и героях.

Он понял, что, когда научится читать и писать, будет путешествовать. Покинет Святилище и посетит все острова Мириеда. Будет повсюду собирать истории и хранить их, прежде чем они успеют померкнуть в памяти человечества. Люди в этих историях будут жить вечно.

– Как насчет тебя? – окликнул кто-то Харка, когда песня поцелованной морем женщины закончилась. – Расскажешь нам что-нибудь сегодня?

Все хотели услышать историю Катаклизма из первых рук, или рассказ о странной дружбе Собирателя Духов с призраками фонарей, или легенду об украденной священником пряди волос, отрезанных у Сестры Рассвета, пока та спала. Конечно, он расскажет одну из этих легенд и собравшиеся будут зачарованно его слушать.

Но не сейчас. Он вгляделся в толпу людей, увидел знакомые лица, которые набирались храбрости, чтобы подать голос. Старуха с татуировкой в виде трех субмарин на худощавой руке. Вежливый мужчина средних лет с медалью жителя континента, скромно пришпиленной под воротником. Молодой человек, нервный и печальный, без своего мундира легионера.

Истории, которыми они хотели поделиться, горели в их глазах. Нужно было всего лишь небольшое усилие, чтобы разговорить их.

– Чуть позже, – ответил Харк. – Я пока слушаю.

КОНЕЦ