Свет в конце аллеи

Иногда, впрочем, Саша соглашался выполнить какое-нибудь поручение, в порядке одолжения или общественной работы, как хотите, — вот, например, с мельницей — замдиректора по хозяйственной просил, или, скажем, провести экскурсию, особую, со стихами, старший экскурсовод просила, та, что с большой грудью, тут уж трудно было отказать, тем более что по теме его диссертации и тем более что говорила она с ним так почтительно, не смотрела на него, а глаза опускала куда-то себе на грудь, так что и он безбоязненно мог смотреть туда же, и ему казалось, что она чувствовала его взгляд, эта ее огромная грудь, поднимавшая навстречу его взгляду мохнатую мохеровую кофту…

С мельницей — чья-то была идея, может того же дотошного замзама: открыть новый экскурсионный объект, мельницу в соседней деревне, той, что за лесом. Известно было, что в каком-то там двадцатом, что ли, году мужики решили соорудить кооперативную мельницу, собрались в кооператив и построили, а Вождь ее еще до конца строительства посетил как зачаток нового, как бы росток, и где-то он даже говорил об этом или писал, так что теперь можно, а может, и необходимо везти или вести туда группы. Так-то оно так, но в связи с этим у зама по хозяйственной вставали немалые проблемы — мельницу эту надо было покупать, к деревне мостить дорогу, на худой конец прокладывать асфальтовую дорожку через лес, а на ней, как водится, фонари, в общем и целом, прогулка, конечно, заманчивая, особенно для иностранных гостей — русский лес, настоящая русская деревня, однако деревню, конечно, придется в связи с этим ломать, строить настоящие блочные дома, не покажешь же эту рухлядь, в общем, все это не завтра, не послезавтра, но для начала надо было решать вопрос с мельницей — что делать, купив ее, показывать в качестве руины или строить заново. В связи со всем этим зам и попросил Сапгу, поскольку известно было в музее, что он пишет стихи про деревню и даже сам имеет крестьянское происхождение.

Это поручение пришлось Саше по душе — всю неделю он под это дело уходил с самого утра пешком в деревню, а погода в ту весну выдалась золотая и дорога — лучше не придумать: сперва вдоль и поперек уже исхоженная парковая тропочка среди зеленой, нахальной такой, точно она вот-вот заговорит, весенней травки, а потом через дыру в могучем бетонном заборе (сколько бы ни стояло охраны по воротам, всегда есть дыра в заборе) вдоль подсохшего уже проселка по зеленеющему лугу, а дальше — вверх, в огорок, туда, где жались еще друг к другу десятка два доживающих свой век и даже не обстроенных еще паскудными подмосковными верандочками, а попросту чистых и серых избушек обок несоразмерно большой для деревни красной церкви — Саша привычно удивился, как же они могли, эти бедные поля и бедные люди, позволить себе построить громадную такую церковь?

Переходя из дома в дом, знакомясь с немногими обитателями деревни и временами угощаясь у них то чаем, то молоком, то картошкой, Саша мало-помалу выяснил историю кооперативной руины. Да, действительно, мужики сложились здесь в кооперацию и почти что построили сообща мельницу, но только она еще не приступила к работе, когда выяснилось, что какой-то из кооператоров проворовался, так что закончить стройку уже не на что. Решили мельницу продать, что и поручили другому кооператору, который удрал с выручкой. Жертвы этого начинания тоже исчезли мало-помалу где-то в трясине небережливого времени — кто сам ушел, а кому помогли, но Вождь в село действительно приезжал, интересовался, было дело, его даже в избу приглашали на чай, только он не захотел, на воздухе, говорит, потолкуем, очень правильная штука эта ваша кооперация, основа основ.