Свет в конце тоннеля (СИ)

- Что надо, милый? - глумясь над моей беспомощностью, издевательски пропел мерзавец. - Два миллиона евро, иначе ты попадешь в нежные ручки моих приятелей, которые осчастливят тебя страстными ласками на всю оставшуюся жизнь. Я слышал, ты боишься альф, братишка? Мы вылечим тебя от этой хвори, еще спасибо скажешь нам за врачевание. Мы ждем до завтрашнего вечера, а уж потом начнем забаву, так что подготовься, красавчик. Вода в туалете есть, помой интимные места, чтоб были чистые, мы, знаешь ли, эстеты в этом деле.

Он захохотал и развязно провел ладонью по моему лицу. Отпрянуть мне было некуда, пришлось стерпеть прикосновение, хоть и далось мне это с большим трудом. Держался я на чистом упрямстве, не желая выказывать свой страх перед этой сволочью, но чувствовал, что надолго меня не хватит.

- За что ты так ненавидишь меня, Клеменс? - я спросил это не столько ради интереса, сколько с целью отвлечься от владеющего мной ужаса. - Ты всегда был у отца в любимчиках, а я на заднем плане, так почему такое чувство?

- Мне было пять, когда он приволок тебя и объявил моим братом, - сквозь зубы выдавил из себя Клеменс. - Мерзкое отродье от дешевого любовника, само твое существование оскорбляло моего родителя, и вместе с ним и меня тоже. Я был единственным законным сыном и наследником в нашей семье, а тут по дому слышался твой младенческий рев, как тут не взбеситься? Ты рос и лез ко мне с братской любовью, которую я не выносил, пробовал называть моего отца-омегу папой, был самым умным в детском саду и начальной школе, приносил отличные отметки, тогда как я еле тащился на троечки, и даже отец, который никогда не обращал на тебя особого внимания, доходил до того, что ставил тебя, омегу! мне в пример! Ты как бельмо на глазу, заноза в горле, твои успехи в дизайне, твоя богатая жизнь, я безумно хочу уничтожить все это! Ты мне заплатишь за все мои унижения, за неудачную мою жизнь, за неспособность управлять бизнесом! Мелкая тварь, ну почему ты так удачлив? Я первый изнасилую тебя, скотина! Хочу услышать, как ты будешь орать и просить пощады, которую никогда не получишь!

- Если тронешь меня хоть пальцем, ничего не получишь! - решив, что нападение лучшая защита, твердо сказал я, и неважно, что сердце мое грозило вот-вот остановиться, не в силах пережить панического ужаса, ведь сволочь Клеменс этого не видел. - Подумай о том, что ты делаешь, встав на скользкую дорогу преступника? Шантажисты - конченные люди, и ты тоже ничего не добьешься. Лучше отпусти меня, и я, как обещал, переведу тебе некоторою сумму денег, с которой ты сможешь начать все сначала.

- Заткнись, мразь, если не хочешь попасть в лапы моих парней прямо сейчас! Или ты только об этом и мечтаешь, похотливая шлюха?

Я замолчал и отвернулся, решив, что говорить с ним бесполезно. Стараясь не думать о плохом, размышлял, где Тоджин возьмет два миллиона евро к завтрашнему вечеру? У меня не было столько свободных денег, основной капитал вложен в проекты и недвижимость, так что ему придется обратиться за помощью к Диану Сухарто. Конечно, друг не оставит меня в беде, однако для него это тоже немалая сумма, которую придется внепланово изъять из бюджета. А если сволочь Клеменс обманет мальчика, заманив, как и меня, в ловушку, а потом потребует от нас еще что-то или просто прикажет убить? Я ведь не знаю, сколько на него работает отморозков? Конечно, Тоджина не так просто одолеть, но с целой бандой даже ему не справиться.

Время тянулось бесконечно. Ни сна, ни аппетита не было, хотя брат и бросил мне пакет с какой-то едой, и сердце мучилось от все нарастающей тревоги перед будущим. Как же я был беспечен, соглашаясь на эту встречу с Клеменсом, забыв, что мерзавец никогда не станет ангелом? Тоджи наверно с ума сходит от страха за меня, а в таком состоянии он наверняка может сорваться с тормозов и наделать глупостей. И дети, мои маленькие близнецы Олаф и Оливер, как они вырастут без меня, если со мной что-нибудь случится?

Глава 17

Кэри Мэйсон

Когда-то давно, еще в средней школе, я увлекся легендами и мифами Древней Греции, читал и перечитывал толстую книжку в кожаном переплете, переживая невероятные приключения вместе с богами и героями. История о прикованном к скале Прометее особенно потрясла тогда мое детское воображение, и я много думал о том, сколько же надо было иметь мужества этому титану, чтобы ежедневно выносить нечеловеческую боль, и как же он должен был страдать в ожидании прилета адских птиц, которые мучили его, безжалостно терзая тело. Именно это ожидание и невозможность предотвратить новую пытку и были в моем понимании самым ужасным фактором в зависимом положении несчастного Прометея, и даже боль меркла перед мукой этого томительного ожидания, сводя с ума своей неизбежностью.