Свет в оазисе (СИ)

Мануэлю представилось, что его предков сжигали люди двух сортов. Одни были похожи на донью Исабель - они, нисколько не сомневаясь в праведности своих действий, все же проливали слезы по заблудшим душам, которых пришлось лишить телесной оболочки. Другие же были похожи на ее мужа, дона Фернандо Арагонского, с его вечно подозрительным выражением темных глаз на помятом лице. Эти, глядя на умирающих в огне людей, мысленно подсчитывали, сколько тысяч золотых дублонов конфисковано у жертвы. И, разумеется, тоже нисколько не сомневались в праведности своих действий.

Или все же в глубине души сомневались?..

Внезапно Мануэлю вспомнились толки об обете доньи Исабель не снимать нижней рубашки до конца войны с Гранадой. Проверить их подлинность не представлялось возможным: никакие предметы нижнего белья не проглядывали из под рыцарских одежд. Мануэль в который раз удивился тому, как трудно бывает выбросить из головы подобную чушь. С момента прибытия войск в долину Гранады прошло более трех месяцев. Трудно было даже вообразить, как должен чувствовать себя человек, не меняющий нижнего белья в течение такого срока. А ведь осада могла закончиться еще очень нескоро...

Королевская семья в окружении монахов поднялась на балкон одного из самых высоких зданий в деревне. Вид на Альгамбру из Субии действительно открывался великолепный: зубчатые башни, стрелы минаретов, великолепное сочетание архитектуры и утопающего в андалузской зелени холмистого пейзажа. При виде этой гармонии трудно было понять, что возникло раньше - город или горы, узорчатые здания с чашами фонтанов или рощи с виноградниками.

По рядам всадников прошло волнение. Люди передавали по цепочке сообщение от королевы: она увидела сверху, что из города выехал отряд конницы. Видимо, мавры, глядя на христианский кортеж, истолковали его появление как приглашение к бою.

Ряды рыцарей перестроились, и вскоре Мануэль уже оказался за пределами деревни. Прямо впереди, через долину, скакал отборный эскадрон Мусы, состоявший из молодых удальцов, отпрысков самых богатых семей Гранады. Они были одеты в яркие, блестящие одежды. Сверкали позолотой украшенные богатой вышивкой попоны их коней. Вслед за ними шла тяжеловооруженная пехота, а затем - копейщики, лучники и солдаты с аркебузами.

Герольды передали по рядам кастильской кавалерии, что королева приказала герцогу Понсе де Леону избегать столкновения с врагом. Герцог сообщил этот приказ своему войску.

- Ее высочество не желает, чтобы историки писали потом, что из-за ее любопытства погибли люди, - прокомментировал Гильермо.

Расстояние между противостоящими войсками уменьшалось. Кастильцы не ответили на залп арбалетных стрел, несмотря на то, что несколько человек были ранено. Мусульманские рыцари стали приближаться к рядам христиан, размахивая копьями и предлагая поединки. Никто не откликался.

Возле городских ворот раздался шум голосов. Из города в долину на полной скорости мчался крупный всадник с огромным щитом и тяжелым копьем.

- Тарфе! - пронеслось по рядам христианских рыцарей.

На этот раз гигант-сарацин опустил забрало своего шлема. К хвосту его коня был привязан кусок пергамента.

- Вот наглец! Необходимо проучить его за оскорбление Пресвятой Девы! - воскликнул в негодовании всадник, находившийся недалеко от Мануэля и Гильермо. - Это же тот самый листок со словами "Аве, Мария", который дон Эрнан прикрепил на днях к дверям их мечети! Он осмелился приделать его к хвосту животного!

Раздались возмущенные голоса, требующие отмены запрета на поединки. Неожиданно герольд возвестил, что благородный кабальеро Гарсиласо де Ла Вега только что выпросил у короля особое разрешение принять вызов наглого магометанина.

- Что вы скажете о его шансах против Тарфе? - тихо спросил Мануэль, слегка наклонившись к Гильермо.

- Я помню этого рыцаря, - последовал ответ астурийца. - Во время осады Малаги он отвечал за возведение укреплений и насыпей на скалах возле города. Шансы его против Тарфе я оцениваю как незавидные. Впрочем, у Давида перед поединком с Голиафом шансы тоже были не слишком велики.

"Ну, нет!" - мысленно запротестовал Мануэль. Ему надоело, что на его глазах исполняются все пессимистические прогнозы Энтре-Риоса. Молодой идальго принял решение: если все это ему только снится, как утверждал странный Алонсо, то в этот раз Тарфе будет повержен!

Ла Вега был очень хорош в шлеме, украшенном четырьмя перьями, с изящным фламандским щитом. Поединок проходил на пустом пространстве, разделявшем боевые порядки двух армий. Сначала соперники сшиблись, держа копья наперевес, и обоим удалось остаться в седлах, хотя видно было, что христианину это стоило больших усилий. Во второй раз они сошлись на мечах. Гарсиласо был не так силен, как мавр, но превосходил его в скорости, что позволило ему успешно парировать часть ударов, которые обрушивал на него сарацин.

Фламандский щит и дамасская сталь - что одержит верх?!