Свет в твоем окне

— Сейчас! — Старичок вновь исчез под прилавком. — Вот, — вынырнул он через секунду, бережно держа морщинистыми пальцами хрупкую чашечку на ножке и блюдечко. — Не самая редкая антикварная вещь, но для начала вполне сгодится. Конец девятнадцатого века, все, что осталось от сервиза на двадцать восемь персон. Посмотрите, какой тонкий фарфор. Это не бисквитный, а костяной. — Глядя на непонимающее лицо Алисы, продавец пояснил: — Костяной фарфор содержит в глиняной массе пятьдесят процентов размельченной кости голени животного, делая изделие легким, изящным и прочным. Однако даже прочный фарфор не выдержал революций, войн, скупок.

С любопытством Алиса повертела перед глазами хрупкую чашечку, любуясь изящным цветком шиповника на золотистой ветке.

— Владелец отдает недорого, всего шестьсот рублей.

— У меня с собой всего пятьсот рублей, — растерянно пробормотала Алиса, ставя чашечку на прилавок.

Старичок махнул рукой:

— Ладно, я договорюсь с владельцем сам. Берите за пятьсот!

Дома Алиса осторожно распаковала любовно завернутые в несколько слоев бумаги чашку и блюдце и поставила на обеденный стол в гостиной. Полировка отразила изящные формы чашечки. «Кому принадлежал этот сервиз?» — задумалась Алиса. Она представила пышность парадного стола, накрытого на двадцать восемь персон, сияние серебра, влажное дыхание роз, специально срезанных к столу, и нежно-розовые цветы шиповника на золотистых ножках, повторенные многократно во всех предметах обеденной сервировки. Была ли это дворянская семья? Или купеческая? Где они, эти семейные традиции? Кто сохранил эту чашечку с блюдцем? Через сколько рук они прошли? А если найти настоящего владельца и поговорить с ним?

Алиса коснулась гладкой поверхности фарфора. «Такая хрупкая, что даже жалко пользоваться. Пусть красуется на полке как начало моей коллекции. А пить из нее буду только в самые ответственные моменты в жизни, — решила Алиса, бережно пристраивая чашку на полку в серванте. — Завтра надо будет показать Ксении Александровне».

Вечерело. Работать не хотелось — возбуждение от интервью на радио еще бродило в ней и требовало выхода. В квартире было тихо, чисто и пусто. Но Алиса не чувствовала одиночества — она с детства привыкла развлекать себя сама, и ей никогда не было скучно. В отсутствие родителей, без дедушек и бабушек Алиса занимала себя удивительными сказками. Она придумывала фантастические хроники вымышленных королевств, часами обдумывала времяпрепровождение того или иного монарха, законы его государства, цвета королевских штандартов. Тетрадки с хрониками множились, в ней обнаружился дар рассказчицы с легким, остроумным слогом. При этом Алиса совсем не была книжным червем — кроме занятий спортом, она писала для всех школьных праздников сценарии, режиссировала их и сама же в них выступала. Вокруг нее всегда было много друзей и поклонников, но случалось, что они куда-то пропадали, как сейчас. Однако Алиса умела жить одна, не испытывая дискомфорта. Так же хорошо она умела ладить с разными людьми в больших компаниях.

Она решительно встала, открыла стенной шкаф и вытащила свои коньки. Сколько она не стояла на льду? Лет восемь, а то и все десять. Алиса погладила чуть шершавую поверхность ботинок. С каким трудом пришлось доставать эти швейцарские коньки из натуральной кожи, с дутым языком, специальными стельками! Ведь коньки — это главное для спортсмена. В них она получила первую золотую юниорскую медаль, в них откатала свою последнюю программу. А потом ушла из спорта. Совсем. Надо было выбирать — спорт или МГУ. В первом случае — неизвестность и травмы. Во втором — предсказуемость и реальная профессия. И Алиса поступила на филфак.

Алиса поспешно оделась, взяла коньки под мышку и вышла из дома. На стадионе «Искра» каждый год заливали отличный каток, куда съезжались взрослые и дети из всех близлежащих районов. Собственно, именно на этом катке маленькую девочку заметил тренер по фигурному катанию и пригласил в секцию. Отсюда началась ее спортивная карьера. Алиса с ностальгией вспоминала давние годы, полные честолюбивых надежд на победу и огорчений потому, что ей не удавались прыжки. Школа была сильной, а вот прыжки…