Свет в твоем окне

Обеденный перерыв закончился, я нажала неприметную черную пипочку настольной лампы, и маленькое солнышко золотым кружком легло на заваленный факсами, записками и прочей бумажной дребеденью стол. Каждый день я прихожу к девяти, пишу письма, обзваниваю клиентов, перевожу факсы. Изредка до меня доносятся сведения о международных археологических экспедициях, снаряжаемых какими-то фондами и ассоциациями, где мелькают имена моих сокурсников, но это все так далеко. Золотая, звенящая романтическая пора прошла, и невидимый гигантский нож четко отсек территорию, в пределах которой мне допускается передвигаться… Мне двадцать восемь, я живу в центре Москвы, в двухкомнатной квартире. Моего заработка хватает на удовлетворение основных потребностей и некоторых прихотей. У родителей своя жизнь. Все мое прочее окружение отличается некой аморфностью, киселеобразностью, неуверенностью и противоречивостью — «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Да и зачем обращаться к друзьям, когда тебе тяжело? Непременно услышишь в Ответ: «А кому сейчас легко?» Театры, музыка, книги — вот и все, что мне остается. Два года назад в моей жизни появился Максим — идеальный человек, за которого я бы хотела выйти замуж. Он спокоен, терпелив, очень сдержан и не зациклен на сексе. Но… женат. Стыдно признаться, чего я только не придумывала, чтобы почаще бывать с ним, — искала возможность общаться с ним по деловым вопросам, приписывала нашему знакомству давние кармические связи. Чувство долга не дает ему уйти из семьи, и это повергает меня в жуткую депрессию!

Поэтому в душе поселилась такая пустота, ощущение бесцельности проживаемых лет, что гулкость нашего колодца кажется единственным избавлением. Как по закону математики минус с минусом вместе дают плюс, так и мне кажется, что соединение двух пустот даст хоть какой-то результат. За мой черный сплин взялась коллега Инна — ей почему-то кажется, что я нуждаюсь в ее опеке, — звонит, вечно тащит меня куда-то с собой — то в театр, то на дачу. Сегодня Инна молча протянула мне визитную карточку, на которой изящной вязью были выведены имя и фамилия. Слово «психотерапевт» сразу бросилось в глаза.

— Что я, псих, по-твоему! — вскипела я.

— Это же классный врач, — убеждала меня Инна, — справится с твоей депрессией в два счета.

Я продолжала протестовать, но Инна не сдавалась.

— Он тебе позвонит завтра, сам… Надо выкарабкиваться, Тая.

На следующий день, поздно вечером, раздался телефонный звонок:

— Это Таисия? — с непонятным азартным интересом спросил мужской голос.

— Да, слушаю! — неприязненно взорвалась я.

— А это Вадим Ефимович вас беспокоит, психотерапевт. Прошу прощения за поздний звонок, но я только что вернулся с консультации, — жизнерадостно сообщил мне доктор.

Я молча взглянула на часы — половина двенадцатого.

— Ваш телефон мне дала Инна, — чтобы окончательно развеять мои сомнения, добавил психотерапевт.

— Да, я знаю, — постаралась я придать своему голосу нотки приветливости.

— Нет ли у вас желания встретиться со мной и поговорить? Скажем, завтра?

«Чем быстрее отделаюсь, тем лучше», — подумалось мне, и я обреченно спросила:

— Где и когда?

Энтузиазму на том конце провода не было предела, и Вадим Ефимович буквально завопил:

— Замечательно! В поликлинике, в моем кабинете. В семь вас устроит? Записывайте адрес — к нам лучше добираться «партизанскими тропами».

* * *

На следующий день, изнемогая от желания послать психотерапевта-оптимиста подальше, я все же взяла себя в руки, поймала такси и всю дорогу мысленно представляла встречу с доктором. В вестибюле поликлиники было полутемно, витали специфические запахи, на мой робкий стук в дверь с надписью «Психотерапевт Шульц В.Е., к.м.н.» никто не ответил. Я нажала на ручку двери и вошла в совершенно обычный кабинет врача — ни метрономов, ни блестящих шариков, ни синих лампочек, чтобы вводить пациентов в состояние транса, ни самого доктора.

— Таисия! — жизнерадостный голос вспугнул тишину — в кабинет входил коренастый мужчина средних лет с карими библейскими глазами. Его белый халат резко контрастировал с жесткими черными волосами и от этого казался еще белее. Вадим Ефимович пригласил меня сесть на довольно неудобный стул, а сам сел напротив. Несколько минут мы изучали друг друга. Неизвестно, что выражало мое лицо, но доктор внезапно попросил меня перечислить все, что мне не нравится в жизни. Я удивилась, но перечисляла долго и с упоением, а Вадим Ефимович сосредоточенно слушал. Оказалось, что в этом мире не существует ни одной вещи, которая бы мне нравилась. Опустошенная, я замолчала.

— Как вы чувствуете себя теперь?

— Странно, но мне стало лучше, как будто я освободилась от какой-то тяжкой ноши, давившей неделями мне на плечи.

— Прекрасно!!! — завопил доктор, его оптимизм все больше раздражал меня.

— Ну а теперь, когда вы немножко выпустили пар, мы можем спокойно поговорить о более конкретных вещах. Инна рассказала мне о вас только в общих чертах… Кстати, хочу вас поздравить — вам повезло с подругой, она из тех людей, кто всегда приходит на помощь в беде.