Свет в твоем окне

Сегодня у нас очередной урок. Михаил Николаевич долго разоблачается в прихожей, снимая и встряхивая свою видавшую виды куртку-«пилот» и шарф, шаркает коричневыми разношенными ботинками по коврику. (Почему-то он носит эти коричневые ботинки под серый костюм.) Потом учитель берет свой «дипломат» и направляется в мою комнату. В дверях стою я, с нетерпением ожидая того момента, когда он мне скажет: «Здравствуйте, Тамара» — и улыбнется. Тогда я затаиваю дыхание и гляжу, как искры сверкают в его тигриных глазах. Конечно, я как-то отвечаю на его приветствие — ведь я девушка воспитанная, и мы садимся заниматься. Михаил Николаевич выуживает из своего огромного «дипломата» учебник по тригонометрии и маленький блокнот. Больше в «дипломате» ничего нет. Разве что иногда газета «Из рук в руки». Мне очень важно и интересно все, что касается моего учителя. Мы начинаем урок, я решаю задачи, слушаю объяснения, а какая-то маленькая часть моего мозга изучает руки учителя — небольшие, немного вялые, с обручальным кольцом на пальце. Блеск кольца отвлекает мое внимание, потому что я начинаю представлять себе жену Михаила Николаевича, его детей. Мне чудится, что я превращаюсь в невидимку, прокрадываюсь к нему в квартиру и вижу его в окружении семьи, слышу счастливый смех детей, радостное щебетание жены. Иногда я представляю себе, что у меня есть маленький «жучок» — микрофон, который я втыкаю в лацкан его пиджака, и тогда я слышу, как Михаил Николаевич проводит свой день… Фантазируя, я становлюсь невнимательной, и недоуменно сведенные угольные брови на переносице учителя приводят меня в чувство. Я возвращаюсь к принципам сечения и охотно рассекаю различные фигуры в пространстве. Время бежит быстро. Маленький будильник у меня на столе равнодушно отрезает время, отведенное для урока. Ровно через полтора часа Михаил Николаевич поднимается со стула, прячет учебник и блокнот в свой полупустой «дипломат» и прощается со мной. Это — первое прощание. Я провожаю его до прихожей, где мама вручает ему деньги. Он коротко кивает и небрежно засовывает их в карман своего «пилота». Я все еще в прихожей, жду, когда он скажет лично мне «До свидания, Тамара» и тигриные искорки снова вспыхнут в его глазах.

Так уже повелось, что День Российской Армии — праздник для наших мальчишек — будущих воинов. Я абсолютно не вижу смысла в этом, поскольку точно знаю, что из нашего класса лишь одна треть пополнит ряды доблестных Вооруженных Сил. А если так, то зачем вообще отмечать этот день, выдумывать какие-то подарки, устраивать дискотеки? Но когда я высказала свою точку зрения, на меня набросились все — и ребята, и девчонки. Ребята — за то, что я проявляю «жлобство в отношении подарков», а девчонки — за то, что нарушаю традиции. По традиции в Женский день мальчики нашего класса дарят нам идиотские игрушки и по одному рахитичному тюльпану. Я всегда скептически относилась к этим праздникам, но в этом году приближение двадцать третьего февраля отозвалось во мне легким мандражем. У меня в жизни появился настоящий мужчина, который был достоин подарка в этот день (я не говорю об отце, который до сих пор вспоминает службу в армии как самое счастливое время). Я имею в виду Михаила Николаевича. Голова моя шла кругом — что можно подарить этому замечательному человеку? Я мобилизовала все свои денежные ресурсы, каждый день прохаживалась по различным магазинам, выискивая ему подарок, а также слова, с которыми я вручу его любимому человеку. Я уже заранее представляла себе, какой это будет счастливый миг в моей жизни, как он улыбнется, а может, обнимет меня и поцелует… На этом месте мои фантазии обрывались. Конечно, у меня в жизни уже было много разных романов — оконченных и неоконченных. Я никогда не считала себя дурнушкой или глупой, пожаловаться на недостаток внимания к своей особе со стороны ребят, в основном старшеклассников, я не могла. Но Михаил Николаевич совсем другое дело! В который раз я горевала о том, что не могу заглянуть в его жизнь хотя бы одним глазком, чтобы узнать, что он любит, что ему нравится больше всего. В магазинах я стала прислушиваться к разговорам женщин, озадаченных аналогичной проблемой. Они выбирали своим мужьям галстуки, булавки, рубашки и прочие вещи. Это абсолютно не подходило для меня. И однажды меня осенило: я как раз проходила мимо витрины очередного супермаркета. В ней красовалась огромная бутылка коньяка «Наполеон». Мне понравились и идея, и название. Я немедленно вошла в магазин. Цена бутылки, выставленной в витрине, сбила меня с ног, словно штормовая волна. Но я устояла на ногах и нашла достойный выход из положения.