Свет в твоем окне (сборник)

Я еле дожила до следующего вечера, надела все самое хорошее, и даже парик напялила – с длинными волосами. Мне показалось, что именно парик сделал из меня необычайную романтическую красавицу. Правда, он не очень плотно лежал на моих густых волосах, но моя соседка Жанна, которая мне парик этот одолжила, сказала, что очень красиво. А Жанна сама была продавщицей в соседнем овощном магазине и в красоте понимала. Мы мои натуральные волосы примяли, лаком густо побрызгали, и парик сел намертво.

Я пришла в ЦДЛ, опоздав минуты на две – надо было на пять, чтоб он поволновался, – это тоже Жанна объяснила, но я не выдержала, и даже эти две минуты были для меня сущим испытанием. В общем, вхожу я, бог мой меня в раздевалку провожает, пальто помогает снять и сдает. А я в это время, от счастья забыв все на свете, снимаю как шапку свой парик и тоже сдаю его гардеробщику.

Не знаю, кто тут больше оторопел – я сама, бог или гардеробщик. Я уже не слышала, что там они говорили, – пальто схватила и на улицу выскочила. Ну и все. Концерт окончен. Он меня догонять не стал. Волосы я потом час от лака отмывала, а Жанке сказала, что накоплю денег и новый парик ей куплю. Но Жанка себя виноватой посчитала и сказала, что новый парик не надо, у нее еще два есть, и, если надо, она мне опять одолжит.

Вот в таком трагикомическом настроении я сидела без перчаток в этот зимний вечер с моими горемычными девчонками.

А Томка все не шла.

Появилась она, как Золушка, с боем часов – в 12 ночи. Ну, вы сами понимаете, что в библиотеке никаких часов с боем не было, просто 12 натикало у всех на руке, и тут открывается дверь и входит Томка, вернее влетает, сразу ко всем целоваться: – Девчонки, милые, простите. Какая же я свинья, – и быстрее все наши вещички снимает.

А мы уже никто не спешим, все равно Ирине самой не оправдаться, придется всем ее до дома провожать, Володе объяснение придумывать. И говорим мы царице нашей Томке: – Да ладно, не переживай ты, ради твоего счастья мы и не на такие жертвы готовы.

А Томка в свое оделась, и как давай плакать: – Какое там счастье! Нету его, счастья. Димка-то не тот, за кого я его приняла. Я к нему и так, и эдак, а он – никак. Ну, думаю, не уйду, пока не заведу – мы же к нему домой зашли. Ну он и стал мне свои листочки показывать и диссертацию вслух читать. А тут звонок в дверь. Димка открывать пошел, а я слышу, – мужской голос ему: – Митюша, здравствуй, любимый. И, слышу, целуются. Уже минуты две прошло, а я все сижу одна. Ну тут я в коридор и вышла. А там этот Гнидко стоит и целует взасос какого-то парня, на девку похожего. Меня заметил, говорит: – Масик, это Тамара из библиотеки, подожди, сейчас я ее провожу.

Представляете? Го-лу-бой! Я оттуда как ошпаренная выскочила. Завтра за книгами придет – ничего ему не давайте!

Вот так кончился тот вечер, плавно перешедший в ночь. Володя Ирину не ругал, только был не очень доволен, что она чужому человеку свои сапоги давала.

Да, а Томка через полгода замуж вышла. За оператора с телевидения. И знаете, как его зовут? Не поверите – Вахтанг Долидзе. И теперь наша царица – Тамара Автандиловна Долидзе. И все встало на свои места.

Наводнение в Каракумах

Мне кажется, что даже те, кто меня не знают, знают про меня все. Это из-за журналистов – ходят и ходят. А мне отказывать неудобно – я всегда ставлю себя на их место.

Ну и вот тогда пришла ко мне очередная акула пера. Все как всегда – чайку? Кофейку?

Достает микрофон, сидит напротив. Но вместо обычного – когда, как, почему? – вдруг спрашивает: – А можно, рассказывать буду я? Конечно, можно. Меняемся местами, и вопросы задаю я. Да, впрочем, их задавать не приходится – Алиса, эта самая акула, все рассказывает сама. А я слушаю.

– Может быть, вы, Лариса, потом обо мне стихи напишите. Про всю эту историю.

Я, еще когда в школе училась, про артистов читать любила. Ну и влюбилась в Геннадия – он тогда еще только начинал и подавал большие надежды. Я о нем тогда в журнале прочла и фото в первый раз увидела. Ну и пропала. Стала все статьи вырезать, фотографии тоже, в альбом наклеивать. Одним словом, создала личный фан-клуб. Гена быстро в гору пошел, в фильмах снимался, какие-то призы на кинофестивалях получал. А я придумывала себе биографию, вернее, не себе одной, а как бы вместе с Геннадием. В моих грезах мы за руку гуляли по дождливой Москве, лежали на пляже в Акапулько, скакали на лошадях в диких прериях, вечерами на кухне под розовым абажуром пили чай. Много всего.

Я с ним и разговаривала, и за удачи хвалила, иногда критиковала – любя, конечно.

Это тянулось много лет, уже и школа, и институт позади. И первые мои любовные опыты, и летучие романы. И даже неудачное замужество. Но все это на фоне любви, верной и преданной, – моему кумиру, к тому времени уже заслуженному артисту.

Не могу сказать, что прорыдала всю ночь до утра, увидев его фото с молодой красавицей, ставшей его женой.