Свет в заброшенном доме

– Нет, никуда мы не пойдём! – Сам не знаю, как я вскочил на ноги. Поднялись и младшенькие, не на шутку встревоженные. Зулейха с Усманом не отрывали взгляда от русской женщины. Она никак не могла устроиться на полу: то подбирала ноги под себя, то протягивала их вперёд, то садилась на колени, точно мулла во время молитвы. Волосы её едва прикрывали уши. И здоровая она – ростом примерно с моего папу. Она перехватила взгляд Амана, подмигнула ему. Аман, не будь дураком, показал ей язык.

– Зачем ты отказываешься, сынок? – Голос директора был слаще прежнего, ну просто мёд. – В конце концов я вам не чужая!

С Каромат мы вместе учились на курсах механизаторов, в партию вступили в один день, я и свадьбу её сама организовала, сама на дойре играла и «Яр-яр»[35] пела. Смерть, говорят, приходит не спросясь… Что ж делать, раз так случилось?.. Ты должен позаботиться о своих братьях и сёстрах…

– Как-нибудь прокормимся.

– Ох, трудно тебе придётся, парень…

– Ничего. Вступлю в колхоз… буду работать. – Я чуть не плакал. А точнее, я давно уже плакал, нос мой был совсем мокрый.

Директор МТС говорила ещё долго. Председатель колхоза помалкивал, изредка хлопал единственной рукой по голенищу сапога. Дядюшка же Туран вдруг ни с того ни с сего взбеленился, накинулся на меня. Ты, такой-сякой, точная копия своего папаши! Районное начальство тебе добро творит, а ты нос воротишь! Хочешь, отстегаю я тебя сейчас, дурака, солдатским ремнём?!

Лишь после этого заговорил наконец раисака. Он сказал, что с этой мелюзгой, то есть с нами, дела не сладишь, лучше всего заглянуть к старику Парпи-бобо и обсудить всё по мирному. Потом он провёл рукой по лицу и решительно поднялся. За ним последовали остальные. Я тоже, разумеется, присоединился.

Парпи-бобо лежал на сури во дворе, укрытый множеством одеял. Гости поздоровались с ним, справились о здоровье. «Ничего себя чувствую, со вчерашнего дня мало-помалу начал двигаться», – ответил дедушка. Директор МТС, оказывается, давняя знакомая деда. Она не сразу приступила к делу, а сказала, что очень расстроилась, узнав, что невестка сбежала с другим, бросив мужа-фронтовика. Зря вы тогда не женили сына на мне, не захотели трактористку в невестки брать. Зачем, мол, она мне, палисадник пахать, что ли?! – – пошутила она.

– Кто знал-то, доченька, что так обернётся… – беспомощно повертел головой дедушка.

Директор засмеялась.

– Не расстраивайтесь, я и теперь готова выйти за Бурибая. Буду ждать его, хорошо?

– Ты всё ещё трактор гоняешь? – поинтересовался Парпи-бобо.

– Э, отстали вы, дедушка! – воскликнул раис-ака. – Ваша будущая невестка давным-давно начальник всех трактористов!

Парпи-бобо, видно, стало неудобно лежать при людях: ведь на кого ни посмотришь – начальник. Выбрался из-под одеял, сел, протянув ноги. Мы подложили ему за спину подушки.

– Молодец, доченька, расти ты и впредь, – пожелал дедушка, глядя на директора МТС. – Выходит дело, ты теперь на коне горячем разъезжаешь?

– Не на коне, а на пароконном тарантасе, – пояснил горделиво дядюшка Туран.

– На тарантасе, говоришь?! – обрадовался дедушка. – Молодцом, молодцом. Послушай, доченька, а не могла бы ты одолжить мне на денёк тот свой тарантас, на мельницу съездить? А то я уже и на осла не могу взобраться.

– Вам я его не на один день, на целую неделю могу дать. Вы у нас человек знаменитый. Вся область говорит о вас, о том, что вы купили на свои деньги пушку!

Ещё она сказала что-то насчёт того, что районное начальство благодарность получило от вышестоящего за сознательное патриотическое отношение, – я не всё запомнил.

– Послушай-ка, – оживился вдруг дедушка, – а не могли бы дать мне на денёк ту самую пушку?

– А зачем она вам?

– Я застрелил бы соседа Мели, – признался дедушка. Все засмеялись, русская тоже улыбнулась. Странно, как мы сюда пришли, она не отрывает от меня взгляда. Глядит и глядит, мне аж неловко стало. Ну чего, спрашивается, забавного углядела?!

– Мы приехали забрать детишек, – кивнула в мою сторону директор МТС.

– В детдом? – вздрогнул дедушка и сразу стал маленьким и беспомощным. – Я же вам уже говорил, что нет.

– Подумайте ещё раз, дедушка. Вы сами больны, не работаете…

– Слава аллаху, ещё не умер – живой! И подступили они к деду с четырёх сторон.

Заговорила и русская тётя. По-узбекски она говорила очень даже хорошо. Вы не смотрите, что детдом называется «сиротским домом», внушала она дедушке. Для детишек там не жизнь, а удовольствие. Государство их кормит, одевает, обувает и учиться заставляет. И там им не будет хуже, чем дома. И вообще ребят хотят забрать временно. Как только Парпи-бобо поправится, встанет на ноги, сами же привезут обратно.

Директор МТС заявила, что она останется вечным должником перед прахом мамы, если не сдаст нас в детдом. Будто бы мама каждый день посещает её во сне и говорит: «Не забывай о моих детях, подруженька, я их оставила на тебя…» Вот так атаковали они деда.

– Во всяком случае, кяфирами они там не станут? – начал вроде сдаваться Парпи-бобо.

– Ой, отец, они там вырастут настоящими людьми!