Свет вечный

Она галопом помчалась к амбару, потому что ей показалась, что за ним видно чащу, которая могла бы дать хоть минутное укрытие. Спасти ее могло только укрытие. В бегстве у нее уже не было шансов.

Она преодолела прыжком очередную изгородь, конь после прыжка аж присел на круп, казалось, что упадет. Но он храбро поднялся.

Для того, чтобы резко завизжать. И броситься, так что Ютта вылетела из седла. Успев краем глаза заметить копье, вонзившееся в бок скакуна, совсем рядом с ее икрой.

Она упала прямо в засохшие кусты ежевики, на мгновение увязла в колющих крючковатых колючках. Когда, поцарапавшись, она наконец выбралась, было уже поздно, Черные Всадники окружили ее со всех сторон. Она бросилась бежать, ловко лавируя между их коней. Ее настигли без труда, на скаку повалили, с таким разгоном, что удар о твердое гумно отшиб ей дыхание и парализовал. Она лежала лицом вверх, глядя в резко потемневшее, затянутое тучами небо. Вокруг фыркали кони, стучали копыта.

– Панна Ютта де Апольда.

Он смотрел на нее с высоты седла своими птичьими глазами. Жестоко улыбался.

– Долго мы не виделись, – сказал он ехидно. – Год с лишним прошел после нашей встречи в Белой Церкви. Я соскучился. Ну-ка, берите ее.

Два Всадника подняли ее с гумна грубым рывком. Они были без шлемов, она видела их лица, бледные, серебристые, бессмысленные глаза с синевой вокруг, как у прокаженных, покрытые пеной губы. Она вдруг испугалась. С поразительно ясным предчувствием, что на этот раз не выпутается.

Ее затянули под стену провалившегося сарая. Здесь уже ждал Грелленорт. И светловолосая девушка с голубыми и нечеловеческими глазами.

– У меня были другие планы относительно тебя, – сообщил Грелленорт. – Я хотел забрать тебя во Вроцлав. А схватив твоего любовника, Рейнмара Беляву, я собирался силой кормить его кусочками, которые на его глазах отрезал бы с твоего тела, каждый раз с другого места. Прижигая раны, это удалось бы растянуть во времени минимум на десяток дней, а закончить я планировал твоими внутренними органами. Но время против меня, история против меня, мир начал вращаться в неожиданную сторону. Поэтому здесь и сейчас нам придется распрощаться. Здесь я тебя оставляю.

Два Всадника схватили Ютту за руки и плечи, приподняли так, что она зависла, едва касаясь земли пальцами ног. Дуца фон Пак разорвала ей куртку и рубашку, обнажила шею, схватила за волосы на затылке. Стенолаз приблизился, вытащил из-под плаща продолговатую плоскую коробочку. Ютта от ужаса была близка к обмороку, из сжатого горла не была в состоянии выдавить ни звука. Но когда она увидела, что Стенолаз вынимает из коробки, крикнула. Крикнула ужасно и задергалась в держащих ее руках.

Вынутым предметом была засушенная лапка. Маленькая, как ручка ребенка, но с абсолютно нечеловеческими длинными пальцами, вооруженными крючковатыми когтями. Вся сухая кожа была усеяна дырками, напоминающими маленькие кротовины. Это были следы от личинок мух, которые завелись в гниющей ткани и полностью ее выели, оставив кость, обтянутую сухой кожей и оплетенную сухожильями. Засушенная, она всё еще отвратительно отдавала гнилью.

Стенолаз подошел. Ютта изо всех сил жаждала потерять сознание. Но не могла. Смотрела, как загипнотизированная.

– Per nomen BaalZevuv, dominus scatofagum, – Стенолаз поднял лапку и приблизил к ее лицу. – Per nomen Kuthulu, Tsadogua et Azzabue! Per effusionem sanguinis!

Он царапнул ее шею сухим когтем. До крови. Она хотела кричать, но смогла лишь захрипеть. Он царапнул ее еще раз. И еще раз.

– Iд. Azif!

Послышался странный, шипящий шорох, шелест и стрекот, словно от сотен насекомых и их крылышек. От ужаса даже некоторые из Черных Всадников попятились. Стенолаз поднес лапку к лицу Ютты.

– Adiungat Yersinia tibi pestilentiam![309]

По его сигналу ее отпустили. Она упала мягко, полностью обессилившая. А через минуту скорчилась, у нее началась рвота.

Он какое-то время смотрел на нее. Потом махнул своим.

– Свершилось, – сказал он. – Поехали… Что происходит?

– Гуситы! – Один из всадников прискакал от изгороди. – Большой отряд! Они близко!

– Всем в укрытие, – Стенолаз показал на овины и сараи. – Переждем. Смотреть, чтобы конь не заржал.

Подул ветер, ветряная мельница на холме заскрипела, закрутила крыльями.

Dietky, Bohu zpievajme
Jemu čest, chválu vzdavajme…

Дорогой неподалеку заброшенного села двигался с пением конный отряд, две с половиной сотни вооруженных с Чашами на панцирях. Во главе ехал Ян Змрзлик из Свойшина, хозяин замка Орлик, в полных доспехах и яке, украшенной гербом – тремя красными полосами на серебряном поле.

– Село, – показал Фрицольд фон Варте, наемник, гельвет из кантона Тургау. – И ветряк на холме. Поджечь?

– Нет, – решил Змрзлик. – Не стоит дымом указывать наш след. На майдане есть журавль, так что напоим коней. А потом трогаем на Бамберг.