Свет во тьме

— Это была глупая идея. Не важно, — пробормотала я, но Руби убрала его от моего захвата. Я вздрогнула, затем посмотрела на нее.

— Я отдам его ему, милая. Уверена, он будет рад получить его, — сказала она мне, но я видела, что она была чем-то обеспокоена. Она убрала подарок под прилавок и у меня была отчетливое впечатление, что она не была точно уверена, что хотела отдать его своему племяннику. И это заставило меня чувствовать себя еще глупее.

— О, хорошо. Спасибо, — сказала я тупо, желая сейчас убраться отсюда ко всем чертям, выставив себя полной и абсолютной идиоткой.

Я схватила сумку с книгами.

— Увидимся, — сказала я облегченно, готовая уйти.

— Мэгги. Я удостоверюсь, чтобы он получил его. Я обещаю, — крикнула она мне, хотя теперь я не была уверена, что хотела, чтобы он был у него. Но, думаю, сейчас было слишком поздно.

Я покинула магазин Руби и забралась в свою машину. Почему я не могла оставить их в покое?

ГЛАВА 5

— Клэй —

Наступил мой день рождения. Я хотел быть легкомысленным. Даже взволнованным. Но я чувствовал себя онемевшим. Прошло много времени с тех пор, как дни рождения действительно что-то значили для меня. Я, кажется, вспомнил вечеринку, когда мне было пять, в комплекте со страшными клоунами и пони. Может, это клоуны разрушили мое впечатление от моих следующих дней рождений. Потому что эти засранцы страшные.

Несмотря на мое добровольное мрачное настроение, этот год был другим. Потому что сегодня мне исполнилось восемнадцать.

Ага, восемнадцать.

Наконец я стал социально уполномоченным взрослым. Возможность голосовать, покупать табачную продукцию и порно. Я могу присоединиться к военным и открыть расчетный счет. Но эти обычные волнующие обряды прохождения ничего не значат для меня. Конечно, это здорово и все такое, но я не собираюсь торопиться и покупать пачку «Camels» и «Playboy» (не то, чтобы я мог куда-то пойти). Неа, этот день рождения давал что-то более ценное.

Весь этот день был о свободе. Потому что впервые я был свободен. Свободен делать собственный выбор. Свои собственные ошибки.

Свободен жить на собственных условиях.

До конца моей жизни свобода будет чувствоваться, словно пирог на день рождения. И мне это нравится.

Контроль был правильным и, на самом деле, моим. Я никогда не позволял себе думать о том, что я буду делать, когда этот волшебный день наступит. И вот он я, минуты в моей уже взрослой жизни, и я чувствую себя почти перегруженным возможностями.

Все это ощущалось словно мечта. А мечты имели способность обрушаться вокруг вас. Так что я всегда пытался держаться от них подальше. Они были грязным делом для парня без будущего.

Но не так давно было время, когда мечты и будущее были не смехотворным заблуждением. И это привело к чему-то в сто раз более прекрасному. И в тысячу раз более опасному.

Надежде.

Надежда. То, что поднимает тебя по утрам и делает жизнь намного легче. Надежда. Неописуемое чувство, у которого есть власть поддержать тебя, когда ее отнимают. Моя погибла трагической смертью от рук моего собственного эгоизма и страха. И, даже если я пытался примирить свою вину и стыд из-за того, что разрушил единственное хорошее в моей жизни, это все еще чувствовалось как острая боль внутри меня.

Но сегодня эта боль стала чем-то другим, и я узнал ее по тому, какой удивительной вещью она стала.

Надеждой.

Она была здесь, разгуливала в моем сердце в шляпе в горошек, ожидая, пока я осознаю, что, возможно, она никогда не оставляла меня.

Я проснулся из-за Тайлера, играющего The Beatles «Birthday», что сопровождалось самыми ужасными танцевальными движениями, что я когда-либо видел. Исходящими от парня с «двумя левыми ногами», который что-то говорил.

Я сел и потер глаза ото сна, пытаясь вернуть свой мозг к изображениям своего обычно стеснительного и замкнутого соседа, кружащего по комнате абсолютно не в такт музыке.

— Какого черта ты делаешь? — спросил я, смеясь. Тайлер качал кулаками над головой, запрыгнув на кресло, и пел во всю силу своих легких.

Совсем не тридцать секунд спустя, послышался властный стук в нашу дверь, и я послал Тайлеру взгляд, пока он поднимался, чтобы выключить музыку. Джонатан - помощник при исполнении служебных обязанностей - просунул голову в дверь и строго на нас посмотрел. Джонатану было, вероятно, двадцать семь-двадцать девять лет, и он был уже лысеющим. Бедолага. Но он был достаточно хорош, в этом я-по-прежнему-живу-в-подвале-своих-родителей стиле.

— Ребята, сейчас семь утра. Вы знаете правила о музыке. Я не хотел бы конфисковать ваш стерео.

Тайлер смутился и выключил музыку. Центр «Грэйсон» был весь в правилах, день рождения это или нет.

— Извини, мужик, — пробормотал мой сосед, правда, смущенный замечанием.

Я выбрался из постели и потянулся, почесывая затылок.

Джонатан улыбнулся нам.

— Просто не повторяйте это снова. Я ненавижу быть плохим парнем. — Помощник посмотрел на меня и бросил что-то в моем направлении. Я поймал это прежде, чем оно упало на мол. Это был один из этих слащавых «Я — именинник» значков, которые ты носишь, когда маленький.