Свет во тьме. Черные дыры, Вселенная и мы

Эти ударные волны мы можем наблюдать и сегодня. В 2009 году один из моих бывших студентов[70] обнаружил новый источник радиоизлучения в соседней с нами галактике М82. Мы увидели яркое кольцо, излучающее радиоволны, которое расширялось со скоростью 12 000 километров в секунду в течение нескольких месяцев[71]. Исходя из скорости и размера объекта, мы смогли сделать вывод, что там была звезда, которая взорвалась годом раньше, – то есть мы открыли сверхновую 2008iz. Она пряталась за громадным облаком пыли и потому оставалась скрытой для всех других телескопов. Это был чрезвычайно увлекательный процесс – переживать самому, непосредственно, космическую драму, похожую на те, которые мы видели только в научно-фантастических фильмах или о которых читали в сухой академической литературе.

Сегодня мы все еще можем наблюдать остатки яркой сверхновой 1054 года. Она оставила после себя эффектную Крабовидную туманность, расположенную в Рукаве Персея нашего Млечного Пути. Эта туманность выглядит как разноцветное облако дыма и доказывает, что древние хроники не были сказками.

За тысячелетие исследователи насчитали в нашем Млечном Пути всего около двадцати сверхновых. 11 ноября 1572 года одна из них стала настоящим сюрпризом для Тихо Браге и его сестры Софии. Поскольку они приняли это событие за рождение новой звезды, то и нарекли “младенца” соответствующе: Stella nova, что означает – “новая звезда”. В 1604 году Иоганн Кеплер также описал сверхновую. Отсутствие какого‐либо параллакса показало, что этим источником света была не наша атмосфера, а какая‐то звезда, находящаяся по крайней мере за Луной. Сверхновая “вбила очередной гвоздь” в аристотелевскую модель Вселенной, в которой предполагалось, что небесные сферы, в том числе и сфера неподвижных звезд, должны быть неизменными.

Сегодня астрономы постоянно открывают новые сверхновые, но – в других галактиках. Однако со дня на день в небе может появиться и новая сверхновая в нашем Млечном Пути, и мы сумеем увидеть ее невооруженным глазом. Вообще‐то, время появиться следующей сверхновой уже пришло, хотя от этого события нас вполне может отделять целых сто лет.

Даже очень близкие сверхновые опасности для человечества не представляют. По большому счету мы должны быть благодарны этим звездным взрывам за образование наших планет и зарождение жизни на Земле, так как в последней фазе своего существования во время все более коротких циклов умирающая звезда производит важные элементы. Затем, при взрыве сверхновой, они выбрасываются в космос, где собираются в массивные пылевые облака, из которых могут образовываться новые поколения звезд и планет. Такое происхождение имеют все важные элементы на Земле. Мы должны понимать, что без смерти звезд никогда не возникла бы и земная жизнь. Даже красивой красной краски, которой покрашен мост Золотые Ворота в Сан-Франциско, не могло бы быть, поскольку она содержит оксид железа, а железо в конечном счете образовалось в результате взрыва сверхновой. Так что у нас есть немало того, за что можно поблагодарить умирающие звезды.

Образование черной дыры

Существуют звезды, которые слишком массивны даже для того, чтобы стать нейтронными звездами. Представьте себе суперустойчивый стул в гостиной, который предназначен для вашего чрезвычайно тучного дяди Альфреда. С тех пор как его усадили на дешевый пластиковый складной стул и тот сломался, ему всегда подставляли этот массивный деревянный стул (как говорится, от греха подальше). Но даже самый устойчивый стул имеет свой предел прочности. Если дядя Альфред приведет с собой слона из цирка и усадит его на деревянный стул, тот тоже сломается.

В астрофизике белые карлики – это дешевые пластиковые стулья, а нейтронные звезды – устойчивые деревянные. Нейтронные звезды могут выдержать многое, но не все, потому что среди звезд есть настоящие “слоны”. Этим открытием мы обязаны не кому иному, как отцу американской атомной бомбы Роберту Оппенгеймеру, а также его коллегам и ученикам. Незадолго до Второй мировой войны они доказали, что как масса белых карликов ограничена неким пределом – так называемым пределом Чандрасекара[72], так и масса нейтронных звезд имеет верхний предел массы. Согласно современным расчетам максимальная масса нейтронной звезды чуть больше двух-трех масс Солнца.