Свет vs Тьма. Избранная

О-о-о… Только этого мне не хватало… Этот Светлый ко мне что-то испытывает? Видит во мне не только подопечную или даже друга, а женщину?.. Нет, нет, не надо… Господи, и что мне с этим признанием делать?.. Я и так выжата до дна, а тут еще и это… Я уже не могла контролировать свои эмоции, и, видимо, вся паника, охватившая мое нутро, явственно отразилась на моем лице, потому что улыбка Власова стала еще более печальной и напряженной, и он проговорил отрывисто:

— Не волнуйтесь, Аня, я не буду нагружать вас своими признаниями и чувствами… Я понимаю, что сейчас для этого не время и не место… Да и сердце ваше занято другим… Просто я хотел, чтобы вы поняли причину моих поступков и не задавали больше глупых вопросов… И не подозревали меня в сговоре с Управлением… Да, и Ваню тоже можете не бояться. Он мой лучший друг, поэтому никогда не причинит мне вреда, а значит, и вам тоже… И вас, Геннадий Сергеевич, прошу простить меня за столь неприглядную сцену, в которой оказалась замешана ваша дочь… Больше этого не повторится, обещаю…

Отец, который на протяжении всей нашей беседы со Светлым хранил вежливое молчание, теперь тоже лишь понимающе кивнул и перевел свой взгляд на меня, будто ожидая моего ответного слова. Поэтому мне пришлось пробормотать что-то наподобие:

— Да, давайте все оставим, как есть…

— Да где же этого Ваньку носит? — вдруг в сердцах воскликнул Власов, отчего я даже дернулась.

Никогда не предполагала, что это сухарь, как я думала о нем раньше, может быть столь эмоциональным. Неужели, это из-за своего признания он так разнервничался?.. Задела моя реакция? Или на себя злится? Наверное, и то, и другое… Господи, как же я от всего устала… Нет, нет, не буду пока думать о внезапно вспыхнувшей ко мне любви Власова, иначе моя голова разорвется на части. Сейчас же у меня есть куча других нерешенных проблем, поважнее этой… А Власов пусть подождет…

— …заждался уже! — прорвался в мои размышления недовольный голос адъютора.

Я встрепенулась, в первую секунду подумав, что это он мне, но оказалось, что наконец-то вернулся Иван. А за его спиной, вжимая голову в плечи, стояло странное создание невысокого росточка, мелкого телосложения, со встрепанными белесыми волосенками и извиняющимся выражением на остреньком личике.

— Знакомьтесь, Полеваев Алексей, адъютор Тьмы, — громко сообщил всем Иван.

— Очень приятно, — пискнул его спутник и превратился в спелую помидорку.

— Ты где так долго был? — накинулся на своего друга Власов.

— А ты чего такой дерганный резко стал? Случилось что за это время? — недоумевал Иван.

— Да ничего не случилось! — рыкнул Власов. — Просто посмотри сколько времени! Через шесть часов уже надо на работу собираться!

— А то тебя кто-то проверяет, — огрызнулся Ваня. — Ходишь туда, когда хочешь… — и уже более мирно добавил: — А я, между прочим, еще домой заскакивал… Вот за этим приборчиком. Узнаешь, что это? — он показал нечто похожее на наручные часы.

— Узнаю… — Власов уже тоже сбавил обороты и теперь внимательно рассматривал принесенную приятелем вещицу. — Определитель уровня Света и Тьмы… Молодец, Ванька, что догадался его взять…

— А я о чем, — довольно хмыкнул тот и пробежался глазами по всем присутствующим: — Ну что, приступим, господа?

Мы с «чудиком» и Ваней разместились на диване, напротив нас, придвинув кресла, сели отец и Власов. Вначале Иван надел принесенный им прибор на своего протеже, а затем на меня. У Полеваева на маленьком экране высветилось «Тьма — 99,3 %, Свет — 0,7 %», а у меня: «Свет — 100 %».

— Принято, — прокомментировал Ваня, что-то помечая на листочке бумаги. — Теперь, Аня, давайте, как раньше… Соедините ваши сигнумы с Алексеем…

Трудно представить, но я даже не успела приблизить свое запястье вплотную, как из сигнума Полеваева потянулась Тьма. В первое мгновение я, испугавшись такой быстрой реакции, даже одернула руку, но Иван остановил меня и взглядом попросил продолжить. Когда же я приложила свой сигнум вплотную к Полеваеву, клубы густой Тьмы стали сразу окутывать его со всех сторон, а потом постепенно всасываться внутрь.

Все мужчины придвинулись ближе и напряженно наблюдали за происходящим. Я же внезапно начала испытывать головокружение. Вначале оно было легким, едва заметным, как от усталости, но затем неприятные ощущения стали усиливаться, и вот уже перед глазами принялись плясать надоедливые мушки, а во рту пересохло и появился неприятный металлический привкус. Тем временем в узорах сигнума Полеваева стали пробиваться светлые пятна, мое же запястье начало чернеть и словно набухать. А вместе с этим моя голова кружилась все больше и больше, и я с трудом фокусировала взгляд на окружающих предметах. Я прикрыла глаза и шумно сглотнула, пытаясь справиться с недомоганием. Это не осталось незамеченным у окруживших меня адъюторов, и первый забил тревогу мой отец.

— Хватит! — почти выкрикнул он и успел схватить меня за плечи, когда я начала заваливаться сторону. — Вы не видите, что ей плохо?

Не дожидаясь действий от других, он сам оторвал мою руку от Полеваева, после чего уложил меня на диван.