Свет земной любви. История жизни Матери Марии – Елизаветы Кузьминой-Караваевой

Продукты для заключенных безвозмездно поставляли русские магазины и еврейские рестораны; некоторые люди помогали просто деньгами. С разрешения отца Димитрия продовольственные посылки отправлялись от имени Лурмельской церкви. Раз в неделю на рю Лурмель эти передачи собирали и упаковывали, причем в работе принимали участие жены и родственники заключенных. На следующий день одна из женщин, Ольга Алексеевна Игнатьева, отвозила посылки в Компьень на грузовике, выделенном для этой цели, как уже говорилось, организацией французского Красного Креста.

Интересно следующее. Список добрых дел, совершаемых русскими во Франции, пополнялся и в самом лагере. Об этом сообщает в своих воспоминаниях жена Игоря Кривошеина:

...

Так как передачи в еврейское отделение лагеря были очень долгое время запрещены и люди там ужасно голодали и мерзли, русский лагерь наладил трос из одного отделения в другое, и по ночам часть посылок передавалась туда.

Комитет занимался также сбором пожертвований для семей заключенных и раздачей пособий. Сергей Федорович Штерн, который посвятил годы жизни сбору пожертвований и оказанию помощи нуждающимся эмигрантам, взялся продолжить такую деятельность в пользу всех преследуемых оккупантами. Со своей задачей он справился прекрасно.

Кроме посылок, материальной помощи и документов для лиц, преследующихся немецкой администрацией в Париже, на улице Лурмель давали кров и пищу всем нуждающимся. Люди жили во флигеле и в сарае, за неимением места некоторые спали просто на полу в зале.

Игорь Кривошеин вспоминал:

...

Здесь вопрос уже шел не только о насущной помощи и крыше над головой, дело дошло вплоть до того, что на лурмельской кухне работал некоторое время, до переправки к партизанам, бежавший из лагеря один из первых советских военнопленных, и он был не последним. Долгое время скрывались два американских летчика, которым удалось раздобыть поддельные документы и переправить в безопасную зону. Нужно было доставать поддельные документы и для участников Сопротивления, и для евреев, которые скрывались на Лурмель и в Нуази. Из этих центров была налажена сложная цепь по всей Франции для спасения и бегства людей…

В результате русская монахиня и ее организация оказались в самом центре настоящей антифашистской борьбы с хорошо налаженными связями, и этим звеньям удалось сохраниться вплоть до февраля 1943 года!

Сама матушка была очень довольна проделанной работой. Жена Игоря Кривошеина вспоминала, как летом 1942 года это отметили:

...

…мать Мария устроила на рю Лурмель скромный праздник в честь годовщины образования Комитета Помощи; стоял небольшой стол с незамысловатой закуской военного времени, были все дамы, работавшие в Комитете, о. Клепинин и, кажется, Пьянов. Настроение у всех было хорошее, все ждали, что скажет мать Мария; лицо у нее светилось весельем, на нем даже играла лукавая улыбка и, взяв рюмочку водки, она произнесла маленькую речь про Комитет и его работу, и в конце сделала шутливый комплимент Игорю Александровичу за то, что он сумел устроить это дело, которое уже целый год благополучно здравствует.

В комнате матери Марии находился мощный приемник – его оставили на хранение друзья, покинувшие Париж. Каждый вечер матушка ловила запрещенные вести, забывая о проходящих под окнами германских патрулях, а утром на большой карте СССР, занимавшей всю стену комнаты для собраний, стоя на столе, передвигала булавки и красную шерстинку, указывавшую на положение фронтов. Увы, в 1941 году эта шерстинка передвигалась все больше и больше на восток. Но матушка никогда не теряла веру в победу над фашизмом. Она говорила своим друзьям: