Свет золотой луны

– Да я так, Илья Соломонович, холодно, вот и выпить хочется, а с контрой разберемся, у нас не забалуешь. Ты мне задачу означь, и будет все как надо, комар носу не подточит, – уже примирительно сказал Крутов.

– Я тебе говорил, товарищ Крутов, наш главный козырь – внезапность, – все еще раздраженный на Крутова за его смех, поучал Коган, не замечая ироничного взгляда Крутова, – разбейте бойцов на группы по три человека к каждым саням, как въезжаем в село, сразу по амбарам – забирайте все подряд, пока они не успели опомниться.

– А по сколько им на рот оставлять? – поинтересовался Крутов.

– Ничего не оставлять, – сердито буркнул Коган, – у них все равно где-нибудь запас припрятан, не такие они простые, как вы думаете. А пролетариат, между прочим – движущая сила революции, – голодает, вот о чем надо думать.

45

Степан поднялся на колокольню, с которой открывалась прекрасная сельская панорама. Он взял в руки бинокль, погладил ладонью его черный корпус, поднес к глазам и стал наводить резкость. Рука его дрогнула, когда в окуляре бинокля замаячили остроконечные буденновки всадников.

– Продразверстка! – прошептал в волнении Степан и заметался по колокольне, не зная, что предпринять.

Вначале он ринулся было бежать вниз предупредить, но потом остановился, задумавшись. Поднял глаза к колоколам. Поколебавшись немного, Степан взялся за веревку языка самого большого колокола и перекрестился.

46

Отряд продразверстки уже выезжал из леса, когда вдали послышались удары колокола.

– Набатом бьет, – заметил, прислушиваясь, Крутов, – это не к службе, что-то у них стряслось, пожар, может?

– Да нет, думаю, это ваши «простые мужики» о нашем приближении предупреждают, контра, – зло сказал Коган, – только как они нас издали увидели? Распорядитесь, товарищ Крутов, ускорить продвижение.

47

Степан, увидев с колокольни, как народ сбегается к церкви, перестал звонить и сам устремился вниз. Выбежав из дверей храма, он нос к носу столкнулся с отцом Петром, бежавшим с мужиками к церкви.

– Ты что, Степка, – кричит задыхающийся от быстрого бега отец Петр, – белены объелся?

– Там красные едут, на конях с повозками. Продразверстка. Я сам в бинокль видел.

Сельчане, окружив отца Петра и Степана, выслушали и стали галдеть.

– Тише вы, – прикрикнул на них Никифор, затем, потеребив бороду, как бы что-то обдумывая, решительно сказал: – Значит, так, мужики, хлеб – в сани, сколько успеете, – и дуйте за кривую балку к лесу, там схороним до времени.

48

Стон и плач стояли над селом. Красноармейцы врывались на крестьянские дворы. И вскоре выводили оттуда мужиков, под страхом оружия несущих мешки с хлебом. Бабы с истошными воплями выбегали следом с детишками: «Да что же вы творите. Мы же с голоду подохнем. Ироды окаянные». В сторонке стоял Коган, в мрачном расположении духа наблюдая эту картину.

– Звонаря посадили под замок? – обратился он к одному из солдат.

– Так точно, – живо отвечал тот, – сидит и поп вместе с ним.

В это время к Когану подлетел на взмыленном коне Крутов и весело крикнул:

– Ну, Илья Соломонович, вот теперь гуляем и отдыхаем.

– Да ты что, товарищ Крутов, издеваешься, под ревтрибунал захотел?! Сорвано задание партии: хлеба наскребли только на одни сани.

– А ты не горячись, товарищ Коган, раньше времени. Договорить не дал. Нашел я весь хлеб, за оврагом он. Надо звонарю спасибо сказать, своим звоном он помог хлеб в одном месте собрать, – задорно захохотал Крутов.

– Кому спасибо сказать – разберемся, а сейчас вели хлеб привезти, и под охрану. Как это тебе так быстро удалось? – уже примирительным тоном закончил Коган.

– Товарищ маузер помог, – с самодовольством похлопал Крутов по своей кобуре, – кое-кому сунул его под нос, и дело в шляпе.

49

В просторной крестьянской горнице за столом, уставленным закусками, сидят Крутов и Коган. Комиссар молча ест курицу. Крутов полупрезрительно поглядывает на него и наливает себе из четверти полстакана самогона. Опрокинув в рот стопку, похрустев огурчиком, он равнодушно спрашивает:

– Попа с монашенком отпустим или в расход?

Коган тщательно обсосал куриную косточку и, отбросив ее в глиняную миску, не спеша вытер руки полотенцем.

– Этот случай нам на руку, – задумчиво, как бы не обращаясь ни к кому, произнес он вполголоса, – надо темные крестьянские массы от религиозного дурмана освобождать. Прикажи-ка привести попа, будем разъяснительную работу проводить, – сказал он, обращаясь уже конкретно к Крутову.

– Кравчук, – крикнул тот, не сходя с места, – веди сюда попа.

Дверь в избу приоткрылась, и заглянула вихрастая голова красноармейца:

– Щас, товарищ командир, тилько хвалыночку погодьте, приведу, гада.

50

В избу вталкивают отца Петра. Тот крестится на угол с образами и вопросительно глядит на Крутова. Коган, прищурив глаза, презрительно разглядывает священника. Петр снова крестится и переводит взгляд на Когана.

– Мы вас не молиться сюда позвали, – с ехидством замечает Коган, – а сообщить вам, что саботажников декрета советской власти о продразверстке мы расстреливаем на месте без суда и следствия.