Светящееся пятно. Кольцо вечности

— Мэри — городская девушка, неглупая и современная. Она с презрением относится к старинным деревенским легендам, и к тому же, как ты сам убедился, ее нельзя назвать ни чувствительной, ни впечатлительной особой. И еще: молодая женщина, собирающаяся на свидание, не задумывается о случившемся двести лет назад. Ее мысли заняты только собой и мужчиной.

Фрэнк Эббот кивнул:

— А этот мужчина… Он слишком влюблен, чтобы не обращать внимания на местные поверья и суеверия?

Мисс Сильвер кашлянула.

— Возможны два варианта. Понимаешь, должны быть какие-то основания, чтобы не встречаться с ней открыто. Если бы речь шла об обычном ухаживании, то они бы могли вместе гулять без какой-либо необходимости скрываться. Однако нужна веская причина держать свои отношения в тайне. Мужчина может быть женат или настолько отличаться от Мэри по положению в обществе, что мистер и миссис Стоукс пришли бы в ужас, узнав о его связи со своей племянницей. И в этом случае что может быть удобнее для свиданий, чем заброшенный дом, который все обходят стороной?

Фрэнк Эббот рассмеялся:

— Что ж, вы объяснили, что Мэри бывает там потому, что, во-первых, она человек здравомыслящий, во-вторых, в здешних краях она чужая и, в-третьих, она влюблена.

Мисс Сильвер кашлянула.

— Думаю, не следует называть эти чувства любовью, Фрэнк.

— Возможно. Значит, приняв все это к сведению, вы посоветуете искать мужчину, который тоже не подвержен предрассудкам и который в Дипинге не совсем свой?

— Да.

— Так, перед нами место, где начинается Мэйн-стрит, а вот здесь вроде бы тропинка, ведущая в лес.

На этом краю Рощи Мертвеца подлесок рос негусто: орешник, несколько кустов остролиста, редкие заросли ежевики и много плюща. Нога лесника явно не ступала сюда очень и очень давно. Старые деревья, «задушенные» плющом, гнили там, где упали под натиском зимних ветров. Попадались и голые стволы, увитые зеленым покровом, без веток, в огромных дуплах которых догнивала опавшая листва. Вскоре кусты стали реже, и показалось нечто вроде поляны: совершенно заброшенный и безжизненный уголок с буйно и беспорядочно разросшимися тисами по обе стороны того, что некогда было воротами. За ними посреди зарослей высокой пожухлой травы и крапивы стоял Дом лесника.

Фрэнк Эббот воскликнул:

— Да, для встреч с девушкой я нашел бы место получше!

Реакция мисс Сильвер поразила его. Она на полном серьезе спросила:

— А для убийства ты смог бы найти место получше?

Он присвистнул, и не успел его свист стихнуть, как мисс Сильвер коснулась его руки.

— Видишь, Фрэнк, я оказалась права. Вот ее отпечатки на мокрой прогалине — следы бегущих ног.

Они стояли и внимательно изучали следы — три или четыре отпечатка мысков женских ботиков, четких и рельефных. Мокрая прогалина, где их оставили, была шириной метра три с половиной, однако на ней не осталось ни одного следа от каблуков. Было ясно, что женщина, оставившая эти следы, бежала сломя голову.

Фрэнк негромко проговорил:

— Да, вы правы. Судя по направлению следов, она пробежала через лес и выскочила там, где мы обнаружили следы в канаве. Сегодня днем мы со Смитом обследуем все в этом направлении. Надеюсь, нам удастся проследить весь ее путь по лесу. — Он выпрямился. — Итак, что дальше? Почти уверен, что мне лучше отвезти вас домой и позвонить Смиту. Похоже, в этом малоприятном обиталище могут скрываться вещи совершенно ужасные.

— Мой дорогой Фрэнк, у меня нет ни малейшего желания отправиться домой. Мы и так уже потеряли слишком много времени. Если можно что-то найти, то нельзя это откладывать.

Они прошли между двумя огромными тисами по остаткам мощеной дорожки, теперь густо заросшей скользким мхом. Перед ними высился дом с еще целой крышей, венчаемой коньком, и двумя парами окон по обе стороны от двери. Была или нет правдивой легенда двухвековой давности об Эдварде Бренде и пришедшей сюда отомстить ему за колдовство толпе, но стекол во всех окнах действительно не было. Они жутко таращились пустыми проемами, делая дом похожим на мертвую безглазую тварь. На одном из проемов слева виднелись наспех приколоченные доски. Фрэнк вспомнил, что, согласно преданию, обозленные обитатели деревни посрывали с петель все двери, потом ринулись искать Эдварда Бренда и нашли его повешенным. Входная дверь принадлежавшего ему дома по-прежнему стояла в проеме, сорванная с петель. Нет, не стояла, а косо висела, втиснутая между притолокой и косяком. По случаю или по умыслу, но все эти долгие годы она все так же выполняла свое предназначение, если таковое применимо к двери: преграждать вход в дом, который она стережет. Если верить преданию, то дверь обиталища Эдварда Бренда никогда не открывалась навстречу ни одной живой душе. Не открыть ее было и теперь. Она могла бы зиять огромным проемом от притолоки до порога и от косяка до косяка, однако старая дубовая плита сидела прочно и вряд ли бы подалась.

Мисс Сильвер сделала шаг назад и всмотрелась в открывшееся ей тягостную картину. И, разумеется, процитировала своего любимого поэта, увенчанного лаврами певца викторианской эпохи: