Светящееся пятно. Кольцо вечности

Агнес выпрямилась, разжав онемевшие пальцы, которыми вцепилась в край столешницы. Она совсем не чувствовала рук. Запал исчез. В горячке Агнес наговорила массу слов, и те что-то натворили, что именно — она сама не знала. Теперь ее объял холод. В пламени гнева чувствуешь себя уверенно. Но пламя угасло вместе со словами. Грант смотрел на нее, как на дорожную пыль, и ее трясло. Мозг неустанно сверлили два слова: «Очень холодно… очень холодно…» Теперь Агнес охватила ледяная горечь, как несколько минут назад ею безгранично владела неистовая ярость.

Грант сказал Агнес, что́ ей нужно делать. Она вышла из комнаты, не взглянув на него, и отправилась выполнять то, что велели.

Глава 26

Главный инспектор Лэмб сидел в лентонском отделении полиции в компании инспектора Смита и сержанта Эббота, готовившегося записывать показания подружки Альберта Кэддла, когда ее разыщет и доставит констебль Мэй. Самому Кэддлу не предъявили обвинения — пока не предъявили, — но на всякий случай задержали его. Появится причина для обвинения или нет, во многом зависело от того, что скажет мисс Мэйзи Трэйлл.

Пока все ждали, инспектор Смит попросил выслушать его. Стало очевидно, что не только у чинов из Скотленд-Ярда возникали блестящие идеи. У инспектора Смита они тоже имелись, и приходили они ему в голову с самого утра. С серьезным лицом, скрывавшим мнение о том, что Гарольд Смит — прекрасный служака и, несомненно, достоин повышения, он заговорил. Не настаивая, Смит начал излагать свои мысли, чуть смущаясь оттого, что его слушают.

— Я тут кое-что подумал, сэр… не знаю, возможно, вы тоже… насчет этого мистера Феррана.

— Что именно? — отозвался Лэмб весьма далеким от одобрения тоном.

Фрэнк Эббот небрежно откинулся на жесткую спинку стула, положил ногу на ногу и приготовился к представлению. Шефу это дело явно пришлось не по нутру. Он плутал, как в тумане, пребывал в замешательстве и был сбит с толку. В таких случаях он обязательно срывал на ком-нибудь зло. На сей раз этим кем-то сержант Эббот не станет. А Смит, сам того не зная, добровольно полез на рожон. Он продолжил таким же невыразительным, как и его лицо, тоном:

— Этот мистер Ферран… не знаю, как вас, а меня удивило то, что историю о похищении драгоценностей у миссис Роджерс и ее приезде сюда в поисках похитителя мы знаем только со слов этого француза. По-моему, он вполне мог ее выдумать.

Лэмб недовольно оглядел его, но сдержал раздражение.

— Вы провели опросы в гостинице «Бык» в Ледлингтоне?

— Да. Она там останавливалась, как и утверждал этот Ферран. Ему нет смысла лгать, он понимает, что мы все проверим. Пробыла она там со второго по седьмое января. Я говорил с портье, и тот сказал, что не помнит, будто давал Луизе Роджерс какой-то адрес на конверте. Если бы она сама обронила конверт, он бы его ей подал. Чужих конвертов он ей не передавал, да и зачем это ему? Что же до двух джентльменов, зашедших пропустить по рюмке, то ему легче вспомнить вечер, когда такого не случалось, — в баре всегда много посетителей. В общем, показания мистера Феррана ничем не подтверждаются, и я подумал: а не сочинил ли он всю эту историю?

— Зачем?

— Ну, я рассуждал так. Предположим, Ферран сам убил эту девушку. Влюбился, ревновал ее — такое случается сплошь и рядом. Кто заявил, что она одолжила у него машину и приехала сюда одна? Мишель Ферран. А теперь представим, что девушка была не одна, что он был с ней или встретил ее где-то по дороге. Потом они ссорятся, и Ферран ее убивает. Ему остается лишь перегнать автомобиль в Бэзингсток, там его бросить и успеть на лондонский поезд.

Лэмб зловеще выкатил на него глаза.

— А кто в субботу вечером перенес труп в Дом лесника и спрятал его в подвале? По-вашему, Ферран вернулся? А если так, откуда он узнал о Доме лесника и о том, что там есть подвал? Мы и то долго провозились, прежде чем его обнаружили, а вот чужак-француз с трупом в руках, да еще в темноте быстро находит и дом, и подвал! Ха-ха!

Одновременно с этим саркастическим возгласом и ударом начальственного кулака по столу открылась дверь. На пороге стоял констебль Мэй — рослый, румяный и исполнительный.

— Мисс Трэйлл доставлена, сэр.

Мэйзи Трэйлл прошла в комнату. На ней было дешевое сильно приталенное пальто, юбка выше колен и туфли на высоких каблуках, делавшие ее походку немного шатающейся. Белоснежный, почти как у альбиноса, цвет лица и волос был тщательно подкорректирован. Белые от рождения ресницы поражали неестественной чернотой. Над бледно-серыми глазами красовались аккуратно прорисованные черным карандашом дуги бровей. Тонкие губы были жирно обведены алой помадой в виде узора «лук Купидона». Мэйзи Трэйлл была без шляпки, и лампочка освещала пышную копну крашеных волос. Она закатила глаза, устроилась на стуле и спросила:

— Ну, что за дела?

Фрэнк Эббот сел прямо и раскрыл блокнот.

— Вам нужно ответить на несколько вопросов, — произнес Лэмб.

— Да с превеликим удовольствием! — Голос у нее был под стать внешности: тоненький и визгливый.