Светила

Оказавшись снаружи, А-Су швырнул оба оружия в воду; они камнем пошли на дно. Изнутри здания послышался визг и приглушенные крики. Китаец развернулся и побежал. Но, еще не достигнув конца набережной, он заслышал за спиною тяжелые шаги. Что-то ударило его в спину; он рухнул лицом вниз. Закряхтел от боли – ребра его еще не срослись толком; ему грубо заломили руки за спину и надели наручники. Он не протестовал; его рывком подняли на ноги, отвели к зданию конной почты и с помощью второй пары наручников приковали к железному кольцу, где пленник и оставался до тех пор, пока не приехал полицейский фургон и не отвез его в тюрьму.

Допрашивали его по-английски; А-Су не понимал ни слова, и наконец следователи отчаялись. Переводчика ему не предоставили – еще чего! – а когда он произносил имя «Карвер», полицейские только головой качали. А-Су поместили в тесную камеру предварительного заключения вместе еще с пятью арестованными. В надлежащий срок его дело было рассмотрено; назначили судебное разбирательство – на дату приблизительно шесть недель спустя. К тому времени «Палмерстон» наверняка давно снялся с якоря, и Карвер, по всей вероятности, исчез навсегда. Последующие шесть недель А-Су провел во власти мучительной тревоги и уныния и в день суда проснулся, точно в преддверии казни. Разве есть у него надежда оправдаться? Ему вынесут обвинительный приговор и вздернут еще до конца месяца.

Слушание дела велось по-английски, и А-Су на скамье подсудимых почти ничего не понимал. Он крайне удивился, когда, после многочасовых речей и повторов присяги, на свидетельскую трибуну вывели закованного в наручники Фрэнсиса Карвера. А-Су недоумевал, почему этот свидетель – единственный, кого взяли под стражу. Карвер шел к трибуне; А-Су поднялся и окликнул его по-кантонски. Взгляды их встретились – и во внезапно наступившей тишине А-Су спокойно и четко поклялся отомстить за смерть отца. Карвер, к вящему его позору, первым отвел глаза.

Лишь много позже А-Су узнал суть происходящего на судебном процессе. Человек, в убийстве которого китайца обвинили, как впоследствии выяснилось, звался Джереми Шепард, а женщина с выступающими зубами, выходившая А-Су, была его женой Маргарет. Медноволосая красавица Лидия Гринуэй держала в гавани Дарлинг бордель, известный как салун «Белая лошадь». Пока шел суд, А-Су вообще никаких имен не знал; лишь на следующее утро после освобождения он разжился номером «Сиднейского вестника» и смог заплатить кантонскому торговцу, чтобы тот перевел отчет, приведенный в разделе судебных сводок, – каковой, в силу своей сенсационности, занимал аж три колонки, почти целую страницу.

Согласно «Сиднейскому вестнику», обвинение строилось на трех фактах: во-первых, у А-Су были веские основания затаить злобу на Джереми Шепарда, учитывая, что последний избил подсудимого до полусмерти неделей раньше; во-вторых, А-Су задержали, когда он спасался бегством из салуна «Белая лошадь» вслед за тем, как прозвучал выстрел, что, естественно, делало его главным подозреваемым, и, в-третьих, китайцам в целом доверять нельзя, все они по определению имеют зуб против белых.

Защита, перед лицом таких обвинений, велась спустя рукава. Адвокат доказывал, что А-Су, далеко уступающий Шепарду в росте и весе, вряд ли сумел бы подобраться к недругу так близко, чтобы приставить ему пистолет к виску; в силу этой причины не следует исключать версию самоубийства. Вмешался обвинитель, утверждая, что, согласно заверениям всех друзей, самоубийство совершенно не в характере Джереми Шепарда; защитник дерзнул предположить, что нет в мире такого человека, который был бы вовсе не способен на самоубийство, – это допущение повлекло за собою строгий выговор со стороны судьи. Попросив у судьи извинения, адвокат закончил свою речь, подведя обобщающий итог: очень может быть, что Су Юншэн убежал из «Белой лошади» только потому, что испугался, – в конце концов, там только что прогремел выстрел. Когда защитник наконец сел, обвинитель не сдержал самодовольной ухмылки, а судья во всеуслышание вздохнул.

Наконец обвинитель вызвал свидетельницу Маргарет Шепард, вдову Джереми Шепарда, – и тут судебное разбирательство приняло неожиданный оборот. Поднявшись на свидетельскую трибуну, Маргарет Шепард категорически отказалась поддержать линию обвинения. Она утверждала, что Су Юншэн не убивал ее мужа. Она знала это доподлинно в силу очень простой причины: Шепард на ее глазах покончил с собой.