Светила

– Не зевайте, смотрите в оба, – посоветовал Притчард. – Нильссен следит за Анной. А вы следите за вдовой. Уж вы вдвоем ничего не упустите, так? Что бы ни происходило, не спускайте глаз с Лидии Уэллс. Если она попросит вас закрыть глаза или посмотреть на что-нибудь – это их обычная уловка, знаете ли, – не делайте этого!

Фрост ощутил легкое раздражение. По какому это праву Джозеф Притчард распределяет обязанности по слежке и наблюдению на сеансе, на который у него даже приглашения нет? И с какой стати ему, Фросту, поручили вдову, а Анну – Нильссену? Жаловаться вслух он, впрочем, не стал: подошла буфетчица с графином на подносе. Мужчины наполнили бокалы, сказали «спасибо», и буфетчица скрылась в толпе.

Проводив ее взглядом, Притчард продолжил с прежней настойчивостью:

– Ну должен же Стейнз где-то быть, – доказывал он. – Человек бесследно не исчезает. Что нам известно доподлинно? Давайте подведем итог. Мы знаем, что Анна последней видела его живым. Знаем, что она солгала насчет опиума – сказала, что сама съела эти пол-унции, когда я своими глазами видел: это откровенная ложь. А еще мы знаем, что теперь она собирается призвать его с того света.

Фрост вдруг заметил, что пиджак сидит на Притчарде кое-как, шейный платок не выглажен, а рубашка заношена едва ли не до дыр. Да и бритва, по-видимому, давно затупилась, раз выбрит он так неровно, проплешинами. Эта не высказанная вслух критика внезапно придала Фросту уверенности.

– Вы, похоже, Анне не слишком доверяете, не так ли, мистер Притчард? – осведомился он.

Притчард от такого предположения словно бы слегка опешил.

– Есть веские причины не доверять ей, – холодно заметил он. – Как я только что вам перечислил.

– Я о личном отношении, – возразил Фрост. – Как к женщине. Я так понимаю, вы невысокого мнения о ее порядочности.

– Порядочность шлюхи – да скажете тоже! – взорвался Притчард, но продолжать не стал.

– Мне любопытно, что вы о ней думаете. Вот и все, – промолвил Фрост, помолчав.

Притчард глядел на Фроста, словно не видя.

– Нет, – выговорил он наконец, – я не доверяю Анне. Ни на грош не доверяю. Я ее даже не люблю. Причем мне самому жаль, что все так. Занятно, не правда ли? Мне страшно жаль.

Фрост чувствовал себя крайне неуютно.

– Трех шиллингов оно ни разу не стоит, как по-вашему? – заявил он, имея в виду вечеринку. – По правде сказать, я ждал большего.

Притчард тоже сконфузился.

– Запомните накрепко, – наказал он, – во время сеанса глаз с миссис Уэллс не спускайте.

Собеседники отвернулись друг от друга, делая вид, что разглядывают людей в толпе, и на краткий миг в их лицах отразилось одно и то же отстраненное, слегка разочарованное выражение, присущее тому, кто сравнивает неприятную ему окружающую обстановку с иными сценами, настоящими и вымышленными, которые уже произошли либо происходят сейчас где-то в других местах.

* * *

– Мистер Балфур, не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?

Балфур поднял глаза: перед ним стоял Харальд Нильссен, который смотрелся подчеркнуто щегольски в ярко-синем жилете. Глядел он с непоколебимой суровостью, как человек, твердо решившийся задать неприятный вопрос, и на душе у Балфура заскребли кошки.

– Разумеется, – отозвался он. – Разумеется, могу уделить… конечно могу! Безусловно и всенепременно!

Как же глупо ведут себя люди, когда понимают, что их сейчас за ушко да на солнышко, подумал он. И последовал за Нильссеном сквозь толпу.

Оказавшись вне гостиной, за пределами слышимости, Нильссен резко остановился.

– Я сразу к делу, – заявил он, разворачиваясь лицом к собеседнику.

– Да-да, – согласился Балфур, – давайте сразу к делу. Так и надо. Как вам вечеринка?

Из гостиной донесся взрыв смеха и негодующий женский вопль.

– Мне по душе, – отозвался Нильссен.

– Анны, однако ж, не видать.

– Нет.

– За три-то шиллинга, – промолвил Балфур. – Ну и цена! Ну да мы наши денежки выпивкой окупим, так? – Он глянул в зеркальце.

– Я сразу к делу, – повторил Нильссен.

– Да-да, пожалуйста, – пригласил Балфур.

– Каким-то образом мистер Лодербек узнал о моей комиссии, – начал Нильссен. – Завтра он опубликует в газете открытое письмо. Разнесет в пух и прах доброе имя Шепарда, и все такое. Я письма еще не видел.

– Вот те на, – посетовал Балфур. – Вот так так! Да, понимаю. Понимаю.

Он рьяно закивал, хотя и не Нильссену. Они стояли практически бок о бок, Нильссен обращал свою речь к заключенной в рамку гравюре на стене, а Балфур – к панельной обшивке.

– Начальник тюрьмы Шепард набросал ответ, – продолжал Нильссен, все еще адресуясь к гравюре, – который будет напечатан сразу под письмом Лодербека в завтрашней газете. Ответ я видел; сегодня днем Шепард прислал мне копию.

Он вкратце пересказал Шепардово опровержение – и озабоченность Балфура на миг отступила перед безграничным изумлением.