Светила

Когда Эмери исполнился двадцать один год, его спросили, в каком из уголков мира ему хотелось бы побывать, на что он тут же ответил: «В Отаго», памятуя, что золотая лихорадка в Виктории поутихла, а его уже давно манила жизнь старателя: он воспринимал ее сквозь призму донкихотства и алхимии. Он воображал себе блестящий металл – невидимый, ненайденный, на пустынном взморье какой-нибудь неизведанной земли; он видел, как над открытым морем встает полная желтая луна; он представлял себе, как скачет верхом по отмели горной речки, спит под открытым небом, промывает грунт на деревянном лотке и облепляет тестом палочку, чтобы испечь на угольях «старательский хлебец». Ну до чего же здорово иметь возможность сказать, что твое богатство старше всех, вместе взятых, эпох человечества и истории, что ты случайно на него наткнулся и добыл из земли сам, голыми руками! – так думал про себя Стейнз.

Просьба его была исполнена: ему купили билет на пароход «Попутный ветер», идущий в Порт-Чалмерс. В день отплытия отец посоветовал Эмери не терять головы, помогать ближнему и возвращаться домой, как только он достаточно повидает мир и осознает свое место в нем. Заграничные путешествия – это самое лучшее образование, – приговаривал он; прямой долг джентльмена – посмотреть и понять мир. Отец и сын пожали друг другу руки; Стейнз-старший вручил Стейнзу-младшему конверт, набитый банкнотами, велел не тратить всего сразу и попрощался с ним так, словно сын всего лишь отправлялся прогуляться и вернется к обеду.

– А чем ваш отец на жизнь зарабатывает? – полюбопытствовал Карвер.

– Он мировой судья, – отозвался Стейнз.

– Дельный?

Юноша вздохнул, запрокинул голову:

– О… да, наверное, он в своем деле хорош. Как же мне описать отца? Он начитан, пользуется уважением в своей области, но при этом тот еще эксцентрик. Так, например, он говорит, что в наследство я получу только его скрипку и бритву, – дескать, для того, чтобы преуспеть в жизни, человеку всего-то и нужно что чисто выбритый подбородок да музыка. Кажется, именно так он в завещании и написал, а все остальное отказал моей матери. Он – человек своеобразный.

– Хммм, – протянул Карвер.

Карвер и Стейнз в последний раз завтракали вместе в гостинице «Боярышник». На следующее утро шхуна «Бланш» отплывала из Хокитики, а барк «Добрый путь», отконопаченный и заново оснащенный, несколькими часами позже уходил в Мельбурн.

– Представляете, – добавил Стейнз, очищая от скорлупы яйцо, – за все время моего пребывания в Данидине вы первый, кто поинтересовался у меня, чем зарабатывает мой отец; зато меня не меньше дюжины раз спросили, на чем я надеюсь разбогатеть, предлагали всевозможную финансовую поддержку, и уж и не вспомню, как часто люди любопытствовали, что я собираюсь сделать со своим золотом, как только сколочу капиталец. «Капиталец» – забавное словечко, правда? Звучит прямо-таки уничижительно.

– Ага, – подтвердил Карвер, не отрываясь от «Отагского свидетеля».

– Вы кого-то ждете? – спросил Стейнз.

– Что? – откликнулся Карвер, не поднимая головы.

– Просто вы корабельные новости перечитываете вот уже десять минут как, – объяснил Стейнз, – а к завтраку почитай что и не притронулись.

– Я никого не жду, – отрезал Карвер. Он перевернул газетный лист и принялся изучать колонки приисковой переписки.

Повисла долгая пауза. Карвер не отрывал глаз от газеты; Стейнз доедал яйцо. Юноша уже собирался подняться от стола и распрощаться, как вдруг входная дверь распахнулась и вошел почтальон с однопенсовым письмом.

– Мистер Фрэнсис Карвер! – окликнул он.

– Это я, – поднял руку Карвер.

Он вскрыл конверт и быстро проглядел записку. Сквозь тонкий листок Стейнз видел, что послание сводится к одной-единственной строчке.

– Надеюсь, это не дурные вести, – промолвил он.

Карвер долго сидел недвижно, а затем смял листок в кулаке и швырнул в огонь. Он нашарил в кармане пенни, а как только почтальон скрылся за дверью, обернулся к Стейнзу и заявил:

– Вот золотой соверен – что вы скажете?

– Вообще-то я никогда прежде с соверенами не разговаривал, – отозвался Стейнз.

Карвер непонимающе вытаращился на него.

– Вам помощь нужна? – сжалился над ним Стейнз.

– Да. Ступайте со мной.

Стейнз поднялся за своим спонсором по лестнице. Подождал, пока Карвер не отопрет дверь своего номера, и вошел в комнату вслед за ним. Юноше еще не доводилось бывать в Карверовом обиталище. Номер оказался попросторней его собственного, но меблированным примерно так же. Постельное белье сбилось в комок поверх матраса, в воздухе все еще ощущался кисловатый наспанный запах. Посреди комнаты стоял окованный железом сундук. К крышке была приклеена желтая накладная:

ВЛАДЕЛЕЦ: АЛИСТЕР ЛОДЕРБЕК

ГРУЗООТПРАВИТЕЛЬ: «СУДОПЕРЕВОЗКИ ДАНФОРТА»

ГРУЗОПЕРЕВОЗЧИК: «ДОБРЫЙ ПУТЬ»

– Мне нужно, чтобы вы покараулили вот это, – велел Карвер.

– А что там внутри?

– Что внутри, вас не касается. Мне просто нужно, чтобы вы его покараулили, пока я не вернусь. Часа два. Может, три. У меня в городе дела. Получите соверен.