Светильник фараона

— Итак, господа, я начинаю. Мы видим перед собой скромную хату, в которой живут наши персонажи — дед и баба. Живут они небогато, можно сказать, бедно. Из продуктов питания у них Курочка-Ряба, да и, собственно говоря, не она, а ее яйца. Курочка несет в день по яйцу, дед с бабкой жарят себе яичницу, тем и пробавляются. Но такая жизнь не нравится другому персонажу нашей драмы, а именно мышке! Ей надоело питаться яичной скорлупой, так как ничего другого у деда с бабкой нет, и она измысливает потрясающий по своей изощренности ход: с помощью методов генной инженерии мышка добивается того, что Курочка-Ряба сносит золотое яйцо. Из этого яйца должна вылупиться золотая курочка, которая положит начало благосостоянию деда с бабкой, а также и мышки, как особи, паразитирующей на них. У нее будут другие золотые яйца и другие золотые цыплята, уже без вмешательства генной инженерии. Цыпленка надо вытащить из прочной скорлупы. Дед с бабкой этого не знают, и из-за человеческого любопытства начинают колотить по яйцу. Мышка им не препятствует. Но когда она понимает, что у них ничего не получается, и цыпленку может быть нанесен вред, она выходит на авансцену и ловким ударом хвоста разбивает скорлупу. И тут, о горе! Золотое яйцо, на которое были возложены такие надежды — пустое! Дед с бабкой плачут от разочарования, они трудились, им хочется есть, а кроме золотых скорлупок в доме ничего нет. Да и они исчезают. Мышка, поняв, что эксперимент окончился крахом, убегает, прихватив улики. Ей не нужно, чтобы методом получения золотых яиц воспользовались силовые структуры и органы. Курочка-Ряба успокаивает деда с бабкой и обещает им ежедневный прокорм вместо несбыточной мечты о журавле в небе. Я кончил, господа!

— Браво! — похлопал Денис. — Более качественного бреда я в своей жизни не слышал. Молодец, Лерочка! Только ты одной детали не учла. Нет криминала в твоем детективе. А без криминала это не детектив. И без убийства тоже не детектив, а так, побасенка. Для того, чтобы найти истинного виновника, нужно вспомнить, что без петухов яйца с цыплятами не получаются. А золотое яйцо вместо простого — это уже не генетическая метаморфоза, а банальная измена Курочки-Рябы с самцом Жар-Птицы. И главный преступник у нас — петух. Он, как и полагается по детективу, в тени, за кадром, и у него есть реальные причины желать смерти того, кто заключен в золотом яйце. С какой стати сначала дед, потом баба, потом мышка стараются разбить золотое яйцо? Вероятно, петух не пользуется любовью в этом кругу. Он — тиран. Его все боятся. И происходит элементарное уничтожение улики — никто не хочет, чтобы золотое яйцо попало петуху на глаза. И финальные слезы деда с бабой реакция организма после тяжелого стресса, вызванного элементарным страхом перед петухом. А у Курочки крепкие нервы, и она находит в себе силы успокоить стариков после уничтожения золотого яйца. Вот так-то, дорогая!

Да, это было сильно…

— Я тебе также могу и о спящей красавице рассказать, и о мальчике-с-пальчик, — предложила я.

— Спасибо, не надо, в другой раз. Официант, счет!

* * *

Утром я проснулась с мыслью, что пора завязывать с этим делом. Денис прав, пусть специалисты занимаются. Но я же обещала профессору съездить к Ципи. Ничего не поделаешь, обещания надо выполнять.

Ципи жила на самом берегу моря, в квартирке из двух комнат: салона и спальни. Одна стена была полностью из стекла и открывала роскошный вид на море и яхт-клуб. Именно из-за этого вида тесные квартиры стоили очень дорого. Их покупали зажиточные туристы и израильтяне, как летние дачки: утром проснулся, перед тобой покачивается яхта, а внизу золотистый песок, на котором сушатся узконосые лодки-каяки.

Войдя в просторный холл, я спросила у девушки за стойкой, где находится квартира номер 213. Она показала мне, куда идти.

Длинный коридор устилал темнобородовый ковролит, на дверях висели таблички: «Не беспокоить» или «Просьба убрать». Это был дом гостиничного типа, с предоставлением различных услуг.

Ципи открыла дверь, и на ее лице застыло удивленно-испуганное выражение.

— Доброе утро, — поздоровалась я. — Ципи, мы с вами договаривались вчера, что я к вам зайду. Вы помните, мы встречались у Розенталей?

— Да, конечно, — кивнула она. — Проходите.

Вид из окна был необыкновенный: тонкие мачты покачивались под морским бризом. В небе летел маленький желтый самолетик, а водную гладь рассекали яркие каяки.

Девушка даже в домашней одежде выглядела патологическим «книжным червем». Сутулая, в некрасивых больших очках, со взлохмаченными волосами, требующими стрижки, она производила жалкое впечатление.

Чтобы немного повысить себе настроение, я прошла в комнату и посмотрела в окно:

— Ципи, какая красота! Вы счастливица, каждый вечер наблюдаете ослепительные закаты!

— Да, — улыбнулась она. Улыбка ее красила, и, если бы не ужасные очки, она могла бы быть хорошенькой. — Это то, ради чего я сняла здесь квартиру. Хоть и дорого, но очень красиво. А мне так не хватает красоты…