Светит незнакомая звезда

О, как мы, дорогая, изменились!
Не ведаем, как все произошло…
Сдались упорной наглости на милость,
впустили в дом настойчивое зло.

Мы шли вперед, а перед нами пропасть.

Мы шли на свет, пришли в объятья тьмы.
Теперь вокруг железная жестокость,
и в эти дни ожесточились мы.

Сегодня пошлость в жизни и на сцене

справляет свой победный вернисаж.
И на плаву
               по щучьему веленью
бездарность, получившая карт-бланш.

Какие нынче терпим униженья!

О, как непривередлива судьба!
И это —
               на хозяев раздраженье
восходит не на них, а на тебя.

Забыты поцелуи и объятья.

От жизни нынешней совсем осатанев,
себя не в силах, не могу сдержать я.
И на тебе —
               вся злость моя и гнев.

О, сколько слез тобой, мой друг, пролито!

Как тяжко неприкаянным сердцам…
Обиды, бесконечные обиды…
И ссоримся опять по пустякам.

Прости меня за боль, за оскорбленья,

за то, что эти серые дожди
тебя лишают сил и вдохновенья.
Прости меня, любимая, прости…

Мы стали старше, и еще могли бы

жить, новыми доспехами блестя.
А нынче просто —
              говорим «спасибо»
за каждую минуту бытия.

Когда вокруг препоны и преграды

и трудно наплевательство стерпеть,
в такое время понимаешь —
                        надо
любить сильнее и сильней жалеть.

Слащавых слов искать я не умею.

Твержу одно лишь: «Господи, спаси!»
Тебя люблю. Люблю я и жалею.
Как издавна ведется на Руси.

Ты собирала в душах уцелевших

нетленные крупицы красоты.
Так трудно жить сегодня без надежды,
без нежности, без веры, без мечты.

От многого пришлось нам откреститься.

Любовь земная проиграла бой.
Немыслимо нам с этим примириться.
Родимая, помиримся с тобой!

Опять шумит зеленая дубрава…

Хочу тебя, как в юности, обнять.
Теперь нельзя,
              мы не имеем права
друг друга заставлять страдать.

Вишневый сад