Светлая Княгиня, или что делать, если боги против

И начал напевать какую-то мелодию без слов. То ли часть ритуала, то ли просто от хорошего настроения. Я же мечтала упасть опять в обморок. Мне было так страшно, что я не могла ни издать ни звука, ни пошевелить хоть пальцем. Теперь я боялась не только за себя, но и за Анвара. Еще и шутила, кто же мне теперь навредить может, при таком грозном муже. А вот нашлись охотники. Начала было молиться и бросила: разве ж помогут тут светлые боги. И не иначе как от отчаяния начала молиться Юнаре, богине, которой служил мой князь, прося защитить его и уберечь. За себя уже и не просила. Глядя на приближающего похитителя, не верила больше в свое спасение. Но хоть кого-то бы. Не может быть мир настолько несправедлив.

Воздух позади сумасшедшего, почти у жертвенной плиты, стал стремительно сгущаться, отчего у меня от ужаса словно все нутро заледенело. Неужто началось?

Началось. Да только совсем другое. Потому что из того воздуха вышли Анвар с Велимиром. Едва только глянули по сторонам и с места сорвались. Князь похитителя моего за шиворот схватил и куда-то в сторону отбросил. А наставник до меня добежал и на колени упал.

— Слушай меня, Светозара, не надо тебе видеть то, что сейчас будет, — торопливо проговорил он, близко-близко наклоняя ко мне лицо. — И слушать тоже не надо, — добавил он, прикрывая мои уши своими ладонями, когда раздался истошный крик.

А звук все равно пробивался. Я не представляла, что надо делать с живым человеком, чтобы он так кричал. И не хотела знать, а хотелось еще раз получить по голове и очнуться в своей комнате. Рядом бы растянулся Лахаар, утром зашла бы Даника с первой кружкой бодрящего сбора. И все это оказалось только кошмарным сном. Просто сном. Меня начало трясти.

— Анвар, заканчивай вымещать злость, пока у ребенка истерика не началась, она и так на грани. Хочешь, чтобы у нее травма осталась, и она тебя чудовищем считала?

Все это Велимир сказал, повернувшись в сторону и немного дав мне обзора. Меня немедля вывернуло. Стены и пол были в брызгах крови. По счастью, больше ничего увидеть я не успела. Наставник бормотал что-то успокаивающее и гладил по голове.

— Домой, — коротко скомандовал князь. — Бери ее на руки.

— Закрой глаза, — шепнул Велимир, поднимая меня.

Я тут же зажмурилась. Кожу начало покалывать, а потом словно целое ежиное семейство разом атаковало, и все закончилось. Меня положили на кровать. Я немедленно открыла глаза. Спальня не моя, вроде бы князя. В моей в это время жалобно мяукал Лахаар, не затихая ни на секунду. Муж подошел и открыл дверь. Котей немедленно воспользовался приглашением и проскочил ко мне. Участливо облизал щеку и нос. И тогда я не выдержала. Схватила его в охапку и начала рыдать, выплакивая весь свой страх и беспомощность, ужас в ожидании смерти и даже радость от спасения. И только своего похитителя я не оплакивала. Так ему и надо, наверное.

Из моей спальни раздалась неразборчивая ругань. Звук хлопнувшей двери. Потом что-то князь кричал уже в коридоре. Толстые стены не позволяли разобрать слов. Я испуганно замерла. Велимир, хотевший поначалу пойти и узнать, что происходит, поколебавшись, остался. Не захотел меня покинуть.

Лахаар, мокрый от моих слез, вывернулся из тесных объятий, сел рядышком и начал вылизываться, совершенно равнодушный к поднявшейся кутерьме. Вскоре к нам прибежала девушка с успокаивающим взваром. Двумя чашками и даже бубликами. Будто после всего случившегося мне кусок в горло бы полез. Даже взвар, несмотря на то, что щедро был сдобрен медом, мне приходилось в себя проталкивать по глоточку.

Мы ждали, судя по ощущениям, почти всю ночь, а по оплывшей свече — не более часа. Мыслей в голове не было, только боль, которая становилась то сильнее, то слабее. Наконец, пришел князь и без слов повертел моей головой, осматривая рану.

— Сотрясения нет. Но шишка будет. Нужен только покой, — заключил он. — Я наложу сонные чары, проспишь до утра. Потом и поговорим.

Я в панике подскочила, за что и поплатилась, охнув и схватившись за макушку.

— Я останусь с тобой, — правильно понял мои метания муж. — Так что не бойся.

И что-то начал бормотать на незнакомом языке, выплетая надо мной странные фигуры руками. Глаза слипались. Уже на грани яви и сна я услышала усталый голос наставника.

— А ты не думал, что она могла бояться не только остаться одна, но и тебя?

Ответа я уже не услышала.

* * *

Проснулась я сама, когда солнце было уже почти в зените. Рядом спал князь. В одежде. По всему видать, как пришел, так и упал, только сапоги и скинул. Я подумала и накинула на него одеяло, да подушку постаралась подпихнуть. Муж что-то пробормотал невнятное, но не проснулся.