Светлая Ладога (СИ)

   - А вот так. Между прочим, дождя уже нет, - каким образом Олег заметил это сквозь шум двигателей теплохода и завывание ветра, так и осталось неясным. - Кто со мной, взглянуть на ночную Ладогу?

   - Я, наверное, не пойду, - вздохнула Лидия Михайловна. - Время позднее. Инга, не мерзни!

   Она направилась в каюту, остальные пошли к выходу. У двери Олег жестом остановил Марину, протянувшую было ему его куртку:

   - Оставь. Тебе нужнее.

   Он распахнул дверь наружу и едва удержал ее. Ворвавшийся шквал ледяного ветра хлестнул Ингу по лицу, растрепал длинные волосы Олега и заставил Марину еще плотнее закутаться в куртку. Но никто не пожаловался на холод - рядом с Олегом это было бы просто стыдно, и не одной только Инге.

   Олег первым шагнул на палубу и застыл, указывая куда-то вверх. Инга проследила за его рукой и замерла - на черном небе окровавленным клинком тускло светилась ущербная луна, доживающая последние дни.

   - Ветер пронзает клинком холодным. Носят корабль Ладоги волны. Месяц ущербный, острый, кровавый - кому уцелеть, кому сгинуть без славы? - заговорила Инга и сама удивилась своему голосу. Слова были не ее - они пришли из бурной ночи, из ярости волн, разбивавшихся о борта, из тревожного света луны. Олег услышал и чуть заметно улыбнулся. Потом, указав на белые гребни волн, словно светящиеся над черной водой, продолжил:

   - В схватке смертельной волны сцепились - где смельчаки, что отчалить решились? Темные волны, чужое горе...

   - Не дай погибнуть, Ладога-море! - одни и те же слова пришли на ум и Олегу, и Инге. И никто этому не удивился.

   В своей каюте Лидия Михайловна пыталась, как обычно, молиться перед сном, но то ли ее отвлекал шум волн, то ли еще что, но слова на язык просились другие, чужие - те самые, что звучали сейчас над Ладогой: "Темные волны, чужое горе - не дай погибнуть, Ладога-море!". А потом пришел сон, глубокий и спокойный.

   Инга открыла глаза и сама себе удивилась - судя по бледному свету за окном, было совсем раннее утро, но Инга чувствовала, что прекрасно выспалась. Вдруг кто-то тихо постучал в окно каюты. "Кому там еще не спится?" - подумала Инга, отодвигая занавеску. На палубе стоял Олег.

   - Я знал, что ты не спишь, - сказал он. - Пришел тебя позвать.

   - Ты с ума сошел? Еще даже солнце не взошло...

   - Так неужели ты не хочешь это увидеть?

   Глаза Олега горели такой радостью, что Инга не могла отказаться.

   - Сейчас, - ответила она, задергивая занавеску. Быстро переодеться, не разбудив Лидию Михайловну, было непросто, но уже через минуту Инга снова выглянула в окно:

   - Слушай, а как я выйду? У нас дверь скрипит, как не знаю что...

   - Не проблема, - улыбнулся Олег. Он легко отодвинул вниз приоткрытое окно (тяжелая конструкция подчинилась без единого звука) и протянул руки: - Иди сюда.

   Инга тихонько засмеялась и, опираясь на Олега, выбралась через окно на палубу - точнее, он на руках перенес ее наружу.

   - Какая ты легкая.

   - Это ты сильный.

   Так же бесшумно Олег поднял окно на прежний уровень - как будто так и было. Инга вспомнила, как они с бабушкой вдвоем еле справились с этой конструкцией, и еще раз удивилась силе Олега.

   Они вышли на нос корабля. Утро после ночной бури оказалось необыкновенно спокойным - ни облачка в рассветном небе, ни полоски ряби на воде. Корабль словно увлекал за собой тяжелый голубой шелк - цвета глаз Олега. Из воды поднималось золотое зарево, и Олег уже знакомым Инге жестом протянул руку:

   - Солнце!

   И, словно придя на его зов, вспыхнуло пламя нового дня. Инга не смогла сдержать возгласа радости - в городе она много раз видела рассвет, но такого еще никогда не было. Стояла удивительная тишина, даже вездесущее урчание двигателей как будто притихло, чтобы не мешать. Инга чувствовала, как солнечный свет вливается в нее, становясь с ней чем-то единым, живым и радостным, полным силы. Еще немного - и у нее выросли бы крылья, она взлетела бы над голубой водой вместе с чайками... Инга повернулась к Олегу, чтобы рассказать ему все это, но он словно бы забыл о ее присутствии. Он стоял у борта, неотрывно глядя на поднимающееся из вод Ладоги солнце, и его губы едва заметно шевелились - то ли в молитве, то ли в заклинании. Инга не посмела отвлечь его. Ее и саму переполнял неясный порыв, и то и дело она принималась шептать все, что приходило в голову - и никакие слова не казались ей глупостью. На поручень села большая чайка и внимательно посмотрела на Ингу желтыми глазами.

   - Нет у меня ничего, - шепотом сказала Инга. Чайка обиженно крякнула.

   - Не шуми, - Инга приложила палец к губам. Чайка кивнула, как будто поняла ее слова, и перешла по поручню к самой ее руке - Инга даже почувствовала тепло птичьего тела. Олег по-прежнему не замечал ни Инги, ни чайки. Он все так же шептал неясные слова, а его сильные пальцы все крепче сжимали поручень - казалось, еще немного, и дерево раскрошится под этой хваткой. Олег словно собирал силы - для чего? Инга не знала и не отваживалась спросить.

   Солнце оторвалось от воды и стало увереннее подниматься по небу. Только тогда Олег отвел взгляд от золотого сияния и повернулся к Инге: