Светлая личность

Прозрачный заметил, что перед ним стоит сам Каин Александрович, отвешивая вежливые поклоны.

- Товарищ Доброгласов, - сказал регистратор, - верьте слову, я тут ни при чем...

- Как же ни при чем, - залебезил Каин Александрович, ориентируясь на голос Филюрина, - когда совершенно наоборот.

- Эти возмутительные колонны заставили меня...

- Нет, нет, колонн уже не будет. На этот счет не беспокойтесь.

- Значит, вы признаете, что у меня были уважительные причины для неявки на службу?

- Не беспокойтесь, не беспокойтесь! Работа не пострадала. На вашем месте уже сидит другой.

- Как другой? - закричал Прозрачный. - Я буду жаловаться! Я до суда дойду!

Но тут Евсей Львович, быстро смекнувший, что Прозрачный ничего не знает о своем могуществе, оттолкнул Доброгласова локтем и крикнул в толпу:

- Пламенный привет товарищу Прозрачному от имени работников конторского учета!

- Даешь Прозрачного! - закричала толпа.

Филюрин не понимал ровным счетом ничего.

"Ну и дубина же этот Прозрачный, - подумал Иоаннопольский, - сделали бы меня невидимым, я им бы такое показал!"

И, обращаясь к Добрбгласову, крикнул:

- Каин! Скажите, чтобы подавали машину! Товарищ Прозрачный устал от выявления недочетов и заедет ко мне отдохнуть.

- Может быть, товарищ Прозрачный заехал бы ко мне отдохнуть? Жена будет так рада! - пролепетал Доброгласов.

- Не говорите глупостей. Вы же одной ногой стоите на бирже труда! зашипел Евсей Львович. - Хотели человека уволить за невидимость, а теперь обедать, обедать! Позовите поскорее машину!

- Разве я хотел его уволить? - смутился Каин Александрович. - Не помню, ей-богу.

- Ну хорошо, посмотрим еще, кто будет заведовать отделом благоустройства.

Доброгласов слегка застонал и с усердием курьера-новичка бросился выполнять поручение.

Но сесть в машину Иоаннопольский ему не разрешил.

- Вы и пешком дойдете, - сказал бесцеремонный Евсей, - вам близко. А у меня с товарищем Прозрачным предвидится секретный разговор. Вы здесь, Егор Карлович?

- Здесь, - раздался голос с кожаной стеганой подушки.

- Возьмите мою шляпу и помахайте толпе, - посоветовал бухгалтер, - она это любит.

Когда автомобиль под крики толпы выбрался с площади, Каин Александрович, задумчиво вертя в руках портфель, побрел домой.

- Снимают! - сказал он жене, сбросив пиджак и оттягивая вперед подтяжки табачного цвета.

- Я так и знала, - заявила жена, - после увольнения родных детей и брата я от тебя ничего путного уже и не жду.

- Ты просто дура! - устало сказал Доброгласов.

Он лег на красный плюшевый диван и уставился на цветную фотографию полуголой дамы, закинувшей руки на затылок. В углу фотографии было написано "Истома". И дамочка и подпись к ней были знакомы Доброгласову со дня женитьбы. Он созерцал фотографию, потому что так ему легче было обдумывать все обстоятельства несчастливо повернувшейся карьеры.

Жена, однако, не отставала.

- Каин! Почему ты уволил детей и Авеля? Ты этим буквально его убил!

- А ты хотела бы, чтобы Авель меня убил? Не выгони я Авеля, этот дурак Прозрачный попер бы меня самого.

- Но тебя ведь все равно снимают.

Тут Доброгласов отвел глаза от фотографии и, видно, придя к какому-то решению, сказал:

- Ну, это еще бабушка надвое сказала!

- А ты получил отчисления от "Тригер и Брак" за поставку фонарей?

- Аннета, ты пошлячка! Ну, как я мог взимать отчисления, когда Прозрачный всюду совал свой нос?

- Чем же ты будешь кормить своих детей?

- Волноваться не нужно. Что-нибудь выдумаем. Знаешь, Аннета, пока Прозрачный сидит у этого негодяя управделами ПУМа, я схожу к Бракам и попробую получить у них отчисления за фонари.

Евсей Иоаннопольский окружил Прозрачного отеческими заботами. Сделать это было нетрудно, потому что ни в каких земных благах невидимый не нуждался.

После длительной беседы с бухгалтером Филюрин узнал обо всем, что произошло в городе за время его отсутствия.

- Они, Егор Карлович, теперь вас, как огня, боятся! - убеждал Евсей. Какое счастье для города, что в нем живет и работает такой светлый ум. Мне даже страшно, что рядом со мною сидит такая личность.

- Из этого нужно сделать соответствующие оргвыводы, - сказал Филюрин по привычке, но, вспомнив, что тела у него нет по-прежнему, печально затих.

Однако Евсей Львович понял слова Прозрачного по-своему.

- Конечно, нужно сделать соответствующие оргвыводы. Это блестящая идея. Нужно уволить Каина.

- Кто же его уволит?

- Ну, какой вы, простите меня, добродушный и замечательный человек. Вы его уволите, вы!

- Регистратор не может уволить своего начальника.

- Простой регистратор не может, а вот прозрачный регистратор может. Вы все эти мелкие дела передайте мне. Я все устрою. Зачем вам пачкаться в чепухе? У вас теперь есть более важные дела.

- В самом деле, безобразия творятся! - сказал Прозрачный, припоминая прочитанные в клубном заточении отчеты.

На другой день Иоаннопольский без доклада вошел в кабинет Доброгласова и сухо сказал:

- Прозрачный говорит, что вам следовало бы написать заявление об увольнении. В случае отказа Прозрачному придется рассказать кое-кому о том, как вы сдавали подряд на домовые фонари.