Светлая печаль Авы Лавендер

Я улыбнулась против своей воли. Я улыбнулась, отбросив опасения и возражения, разочарования в любви прошлого и будущего, потому что Роуи вернулся. То, что он мне писал, оказалось правдой. Неожиданно изнурительный груз после нападения сошел с моих плеч, когда я вспомнила еще одну его фразу.

Тебе не обязательно нести его одной.

– Теперь-то все хорошо? Да?

Я обернулась и увидела двигающийся среди птиц полупрозрачный силуэт. На нем была зеленая накидка с капюшоном, которая когда-то скрывала от любопытных соседей густые брови и потрескавшиеся губы; та самая накидка, которой я прикрывала крылья.

Я кивнула. Да, теперь все хорошо.

Тогда призрак Фатимы Инес, махнув на прощание птицам, медленно испарился в ночи.

Глава двадцать седьмая

У кромки городского водохранилища, самой высокой точки в округе – холм в конце Вершинного переулка занимал второе место, – стоял белый домик. В нем, скрытом от глаз кленовой рощей, когда-то жили пожилая пара – муж и жена. По осени они целыми днями собирали с водной глади пятиконечные листья – оранжевые, золотые, красные – и прибавляли громкость радио, когда в это пустынное место приезжали юные влюбленные. Старики с улыбкой на губах задергивали шторы, отгораживаясь от темноты.

Из чердачного окна белого домика была видна вся округа, и поговаривают, что именно из-за этого Джек Гриффит и приобрел его. Стоя под отвесами, Джек мог взирать на безмятежную гладь водохранилища, на то место, где на глазах у Вивиан Лавендер исчезла луна, на то место, где несколько месяцев назад циничные подростки столкнулись лицом к лицу с легендой, в которую не верили. Оттуда Джек видел все, что было построено на пожертвования маленькой Фатимы Инес де Дорес и ее брата-капитана: почту, аптеку, кирпичное здание начальной школы, лютеранскую церковь. Он видел пекарню Эмильен, куда местные жители заходили купить утренние булочки в сахарной глазури у работающей за стойкой индианки, где в воздухе вились ароматы корицы и ванилина, согревающие даже самые угрюмые сердца. Он видел новый полицейский участок и кучку одинаковых жилых домов, выросших после войны. Еще в конце Вершинного переулка он видел дом, выкрашенный под цвет блеклой могильницы. Опоясывала его белая терраса, а венчала башня с куполом. В комнатах второго этажа были огромные эркерные окна. По крыше шла вдовья дорожка с балконом, повернутым к Салмон-Бэю.

Мне хочется думать, что, когда Джек Гриффит в ту самую минуту посмотрел наверх, он увидел, что на балкон шаткой вдовьей дорожки, идущей по верху дома Лавендеров, кто-то вскарабкался и фигуру окружила стая диковинных птиц, поющих странную песню на им одним понятном языке. Мне хочется думать, что он видел меня и видел, как развеваются на ветру размотавшиеся концы длинных бинтов и тонкие спутавшиеся локоны и как мелодичными волнами вздымается ночная сорочка. Мне хочется думать, что он видел, как я перелезла через перекладину шаткой вдовьей дорожки и оказалась на выступе, стоя на цыпочках и мягко касаясь перил за спиной. Возможно, он с тихой иронией заметил, что прежде никто так не походил на ангела. Мне хочется думать, что он ахнул при виде того, как размотанная груда бинтов обрушилась на землю и как на моей спине расправились два белоснежных крыла; крупные и мощные, они выгнулись дугой над моей головой.

Но больше всего мне хочется думать, что Джек Гриффит – мой отец – улыбнулся, когда я отняла руки от перил за спиной и, взметнув крылья в усеянное звездами небо, воспарила в ночь.

fin

Благодарности

Мне невероятно повезло, что меня поддерживают люди, без которых эта книга была бы не более чем выдуманный мир, в который я уходила во время пауз в разговоре.

Бернадетт Бейкер-Боман, непревзойденный агент и литературная супербогиня, которая с самого начала поверила в Аву. Нет слов, чтобы описать, как мне посчастливилось иметь эту рок-звезду в качестве агента.

Мой редактор Мэри Ли Донован, чьи неизмеримая преданность и благосклонность помогли этой книге стать тем, что она есть сегодня. Я очень благодарна всей семье Candlewick и Walker Books за их тяжелый труд, особенно Шерри Фатла, Джилл Эванс, Саре Фостер, Анжеле Ван Ден Белт, Трэйси Миракл и Энджи Домброски. Особое спасибо Пьеру Густафсону за невероятную работу над родословным деревом и Мэтту Резеру за дизайн суперобложки и обложки. Она намного красивее, чем я могла себе представить. Кроме того, большое спасибо необыкновенному агентству Chandler Crawford за то, что помогло вывести Аву в свет, а также Гретхен Стелтер, Нику Харрису и Кристин Манро за их неустанный энтузиазм и проницательность.