Светлая сторона Луны (трилогия)

Пленница сидела на подоконнике. Она смотрела на сад. Сейчас он был запущен. Старый садовник попал под горячую плутонскую руку во время штурма, а нового так никто и не назначил. Не до того было — война все-таки. Она обернулась ко мне. На лице тревога, и глаза большие, испуганные. Какое-то странное чувство сдавило сердце. Захотелось подойти, обнять, сказать: «Не бойся, маленькая, я больше не дам тебя в обиду». Вот только не привыкли мои голосовые связки к таким словам. Да и попробуй я обнять ее — наверно, напугаю еще больше. Поэтому вместо того, что хотелось, я произнес:

— Того, что было, больше не повторится, не бойся. Тебя никто не посмеет тронуть. Уже завтра я разгоню этих чиэр из замка. А если кто посмеет…

— Не надо больше убивать из-за меня, — как-то жалобно попросила она, перебив меня. — Мне от этого очень плохо.

Я представил ее, сидящую возле меня, беспомощного, совсем неопасного, врага, перебившего ее знакомых. Маленький нож все так же, наверно, лежит в углу спальни. Его вполне хватило бы перерезать горло, и никто не пришел бы на помощь. Почему она этого не сделала? А ведь была ближе всех к тому, чтобы убрать вершину пирамиды, уничтожить все построение разом.

— Хорошо, постараюсь, — кивнул я. — В конце концов, того сокрушающего врагов убил Агни. Я не собирался…

— И остальных отпусти.

— Хорошо. Пусть валят на все четыре стороны. В замке после случившегося я их тоже не оставлю. — Я замялся, а потом все-таки решился спросить: — Что с тобой?

— У меня плохое предчувствие.

— Пока я жив, тебе нечего здесь бояться.

Мои слова были слишком поспешными.

— Знаю. Но это предчувствие связано с тобой.

Я хотел рассмеяться, но не успел. Что-то капнуло мне на нос. Я стер каплю, посмотрел на ладонь. Алый развод. Предвиденье молчало. К счастью, полностью полагаться на него, в отличие от адептов школы Марса, я так и не привык. Прыгнул вперед кувырком, вскочил на ноги, выхватывая оружие, разворачиваясь, чтобы прикрыть девушку собой. Со злостью подумал: «Да когда же мне дадут узнать ее имя?!»

Там, где я только что стоял, лежал труп. В навеки остекленевших глазах застыло удивление. Я узнал не знающего преград из корпуса Дождь. Того самого, что убил Вещую в день разгрома банды Герхарда. Все, некому тренировать духовдля Аквы.

Человек отделился от собравшихся под потолком Теней, мягко приземлился на ноги. Черный плащ, ботфорты, широкополая шляпа с пером. Ярко-синие глаза, бородка-эспаньолка, насмешливый изгиб губ, а в руках — тяжелая боевая шпага и дага.

Как-то лениво он махнул рукой в сторону двери. Я не сразу понял, что гость наложил заклятие, не позволяющее звукам из этой комнаты проникнуть наружу. И тут я понял, кто ко мне пожаловал.

— Луис Радриго Диэс дель Сентилья маркиз де Касталенде и Самдора, — представился он. — Не говорю «к вашим услугам», ибо услуг своих вам предлагать не желаю. Вы можете обращаться ко мне «маркиз» или «ваше сиятельство».

— А просто Луи?

— Так меня называют лишь друзья, к которым вы не имеете чести относиться, и даже диаметрально наоборот, относитесь, скорее, к врагам.

— Ну что же, позвольте и мне представиться, — принял я его тон. — Эмир Миракл ибн Хансер ибн Хаким. Можете называть меня «эмир» либо как вам заблагорассудится.

Поразил ли я его своим заявлением? Спорить он не стал. Видимо, сходство с моим отцом убедило Луи в том, что я говорю правду. Он лишь нахмурился:

— Теперь я понимаю последние слова Леонида. Ты действительно очень похож на него, и все же ты — это не он, и я бы вас не спутал, будь Хансер жив. Леонида убил ты?

— И Снорри тоже. — Я не стал отпираться. К чему? Пусть знает.

— Убил подло.

— Это еще вопрос. Смотря что считать подлым убийством. Да вы присаживайтесь, маркиз, в ногах правды нет. Вина?

— Не откажусь. — Луи опустился в кресло, в котором так любил сидеть я. Положив дагу на колени, налил себе бокал вина. В последнее время оно постоянно присутствует в моей комнате. Сделал небольшой глоток. — Интересный букет. Хотя мне больше по нраву южные сорта. — Он сделал еще глоток.

Я бросил непроизвольный взгляд на дверь. Этот маркиз, да, не маркизишка, а Маркиз с большой буквы, вел себя слишком самоуверенно. Подобная смелость внушала уважение. Неужели он не понимает, что, если ко мне кто-то случайно зайдет, тогда у него точно не будет шанса скрыться? Словно прочитав мои мысли, он усмехнулся:

— Не надейтесь, эмир, что нам помешают. Ваши стражники слышат сейчас очень интересные звуки, они не захотят помешать вашим развлечениям, насколько я успел их понять, — значит, времени у нас море. Сначала я хотел просто убить вас, но любое доброе дело стоит поощрения. Вы отнеслись по-человечески к своей пленнице. Это стоит хотя бы разговора. Так о чем мы там? О подлости?

— Да, ваше сиятельство, именно о ней. — Странно, откуда во мне могла взяться эта манера? Или меня захватило несомненное обаяние гостя, заставляя подстраиваться под его речи? — Здесь встает вопрос — что считать подлостью и можно ли говорить о ней в бою?

— Удар в спину можно считать подлостью.