Светлая сторона Луны (трилогия)

Повинуясь моему жесту, все бросились к двери. Теперь братья маршировали через портал сплошным потоком. Многие видели людей, воскресающих на алтаре. Весть передавалась от человека к человеку. И уже не было страха смерти в тех, кто уходил в Тени. Адепты Меркурия могли развоплотить многих, но они не в силах принести окончательную смерть. У каждого из детей Хансера был с собой хороший моток веревки. Они вязали тех, кого оглушили шестами люди Грешника. Я прошел через «Коридор солнца» — он был залит кровью и завален телами. Среди них гораздо чаще, чем хотелось бы, попадались черные плащи братства. Мы тоже несли потери.

Наши люди вырвались в коридоры замка: там и пара марсиан могла наделать множество бед. Сотрясающие Вселенную тоже вносили свою лепту в оборону. Теперь братья воскресали на алтаре один за другим сплошным потоком. Это замедляло продвижение, но остановить нас не могло.

На сокрушающих врагов набрасывались из Теней, адептов Сатурна и Юпитера утыкивали арбалетными болтами, а стоило кому-то из наших врагов воскреснуть на алтаре, Кошачьи гвардейцы тут же избивали их дубинками до потери сознания и связывали.

Стоун и Смерч отбили Центральный зал. В былые времена здесь гремели пиры, собирались на тинг высшие домена, а сейчас мы натолкнулись на первое организованное сопротивление. Там полегло не меньше двух сотен братьев. И все-таки доменовцы были выдавлены туда, где располагались жилые комнаты.

Пришли первые донесения от Агни и Аквы. Большая часть низших в порту и в казармах — перебита, остальные — обезоружены и заперты. Корпуса Огонь и Дождь, оставив небольшую охрану, возвращались в замок.

Не стоит думать, что все шло легко и просто. Даже Кошачья гвардия, зачищавшая отбитые комнаты и залы, натыкалась на сопротивление. А братство уже потеряло не меньше тысячи. Будь на месте детей Хансера те, кто штурмовал замок Конклава, нас бы давно вытеснили в портал, а то и контратаковали на Плутоне. Но через два часа боев картина стала ясной: основная часть армии домена либо уничтожена, либо взята в плен. Противники разделены на две части. Одна отступает к подвалам, вторая — к Портальной башне. Последние меня не волновали. Башня давно контролировалась братством. Лучшие части корпусов Стена и Ветер обошли защитников замка по Теням и перебили в ней охрану.

В этот день мне так и не пришлось вступить в бой. Я спрятал серп-меч в ножны, топор заткнул за пояс и шел по замку с арбалетом в руках. Меня окружали гвардейцы, лучшие из лучших, готовые за меня умереть. Несколько раз мы натыкались на засады одиночек, но гвардейцы не подпускали ко мне недобитых северян.

В конце концов я обосновался в Центральном зале. Так меня проще было найти. Люди Аквы, лучше всех передвигающиеся по Теням, взяли на себя обязанности гонцов. Теперь рядом со мной стоял Магнус. Он смотрел на все это побоище глазами, полными печали и страха.

— Они сами виноваты. — Я хлопнул его по плечу. — Будь они с тобой помягче, ничего этого не случилось бы.

Гвардейцы притащили откуда-то большой дубовый стол. На нем я развернул планы замка, составленные нами со слов того же Магнуса. Теперь управлять действиями корпусов братства стало еще проще. Иногда, когда я не понимал, в какой комнате или зале возник очаг сопротивления, Магнус подсказывал мне, и я направлял туда вновь прибывших с Плутона бойцов. Это было просто. Как оказалось, командовать армией в бою не труднее, чем составлять сложный план вторжения. Мне вспомнился Плутонский Паук. Сейчас я вновь смотрел множеством глаз, дергал за множество нитей, и, повинуясь моим желаниям, сотни и тысячи бойцов устремлялись исполнять приказы.

Но для этого мне не нужен древний артефакт. Теперь я бы мог многому научить и Хантера, и любого, считающего себя мастером в управлении людьми. Я сам был мастером. Мне больше нечему учиться, нечего постигать. Я впитал в себя знания, а потом бросил их против врагов. Удивительно ли, что враги мои не устояли? Могло ли что-нибудь на Луне, на Земле или любой другой планете меня остановить?

Смертельная длань Меджлиса

Пролог

Стены Иерусалима. Сколько раз они разрушались и опять восстанавливались, сколько штурмов изведали! Люди всегда возвращались сюда, что бы ни происходило. И вновь поднимались стены, и опять возносились молитвы на Храмовой горе. Наверно, действительно есть в этом месте нечто особенное. Мне нравится стоять на этих стенах, ощущать на лице знойный ветер из пустыни, смотреть в ясное, безоблачное небо. Хотя я и воспитывался в тех местах, где вздымаются вековые деревья, где жизнь бьет ключом, но и этот пустынный пейзаж заставляет чаще биться сердце.