Светлая страсть тёмного мага университет некромантии

Широкие плечи Рони, его тонкая талия, смуглая бархатистая кожа и сталь мускулов — все я знала наощупь и на вкус. Его плавные движения вызывали бесстыдные мысли и покалывание на губах. От раны остался едва заметный шрам. Целители в столице знали свое дело.

После третьей партии рубашку снял король.

У него была белая кожа, и потрясающе крепкие на вид руки. Обнял бы… я переглотнула, представив его руки на своих бедрах, а язык между ног. О…

Штаны он стянул на бедра и черные короткие завитки волос, начинающиеся под пупком на впалом животе и заканчивающиеся где-то за поясом бархатных штанов, вызвали у меня жжение на губах и жажду. Я потянулась к хрустальному кувшину, мои пальцы задрожали, и я пролила всю воду на короля. Бедняга-Деви вскочил на ноги. Мокрый бархат облепил его бедра, так, что даже будь король голым, он не выглядел бы настолько бесстыдно соблазнительным.

Четвертую партию проиграл мой любовник. Он снял сапоги. Король заверил его, что сапоги — двойная обувь и надо отдавать непременно оба.

Рони согласился без охоты.

Его босые ступни с изящным подъемом и красивыми пальцами вызвали у меня совершенно ужасные мысли. Непристойные и невозможные для благовоспитанной девицы. Когда мы в последний раз начнем любовную игру, я буду целовать Рони от красивых ступней до его члена, а потом поднимусь до жадного к ласкам рта и завладею им.

В шестой игре король лишился штанов, сапоги-то он проиграл еще в пятой.

— Я буду прикрываться ладонью, — сообщил он покрасневшему от злости Рони.

— Будь мы вдвоем, я бы слова не сказал, — прошипел мой некромант, — но здесь моя неве… девушка!

— Брось, дружище… — улыбнулся король, снимая штаны без зазрения совести. — Я старый, некрасивый некромант! На что там смотреть юной пушистой барышне? — он так глянул при этих словах на меня, что у меня стало мокро между ног.

Рони бросился на него с кулаками, но потом они вместе расхохотались, король был в шелковых черных штанах, которые все подчеркивали, ничего не скрывая, но мой наивный некромант совершенно успокоился. Или… сделал вид, что успокоился?

А вот я таращилась и таращилась на бедра короля, на натягивающий шелк огромный член. Понимала, что веду себя ужасно, но мой бесстыдный взгляд никак не отлипал от полуобнаженного короля, великолепного, такого красивого, что кружилась голова, пересыхало во рту, а сладость между ног становилась все сильнее… Вот если бы я могла просунуть под юбку свою руку, чтобы хоть немного унять пламя желания, сжигающее меня или руку одного из некромантов, пробующих меня сейчас на прочность. Я свела бедра крепче, но это только еще больше раздразнило тело.

Как же красив был Деви, как горяч. Был в нем особенный огонь, кураж, то, чего не хватало Рони!

Поцеловать короля и… умереть.

Кажется, Рони заметил мои пылающие щеки, мое возбуждение и нарочно проиграл свои штаны.

Королю пришлось ругаться и стягивать их с моего некроманта насильно, но хитрюга-Рони тоже не забыл надеть перед приемом шелковое белье.

О…

А если бы оба некроманта начали со мной любовную игру вместе сейчас? Смогла бы я отказать им? Или нет?

«Тая, ты — бесстыдница, — сказала я себе мысленно и прикусила нижнюю губу, — я бы никогда не смогла лечь в постель с двумя мужчинами на самом деле, но помечтать-то, Авликая всех подери, можно?!»

После такой мысли я вся взмокла.

Моя одежда мучила и стесняла меня жестоко.

Всплыла соблазнительная мысль присоединиться к игре, но тут же и потонула в остатках здравого смысла.

Я была страшно азартна, поэтому не умела играть даже в детскую карточную игру уши-носы. Нарочно учиться не стала.

Грудь рвалась из платья, ставшего орудием пытки, мокрые штанишки давили и резали между ног. Чулки натирали нежную кожу. Ужас моего кошмарного положения ухудшали муки совести, ведь я понимала, что не должна желать этих мужчин. Точнее, одного-то можно! Но сразу двоих… нельзя! Никак!

Серебристый шелк штанов Рони обрисовал его член, и… я поняла, что мой любимый был давно готов разделить мое горячее желание. Но член короля был гораздо больше…

— К Авликае все! — рявкнула я, наклоняясь к игрокам и вдыхая аромат разогретой мужской кожи, горьковатый и такой сладостный. — К Авликае эти карты! Они… они!

— С картами-то что? — король странно улыбался, разглядывая мои соски, рвущие серебристый шелк, мои распухшие губы, пылающие щеки.

— Помеченные! Во! — проорала я, понимая, что все на свете отдала бы, если бы могла сейчас целовать короля в губы, большие, четко очерченные, а потом…

Лизнула бы под ключицами, такими по-мальчишески трогательными, а еще… я запустила бы пальцы под пояс его штанов и… Я заставила себя перестать думать. Щеки полыхали, во рту пересохло.

«Я люблю Рони», — повторила я мысленно сто раз.

Но боюсь, это были просто слова.

— Не выдумывай, Тая. Тебе сон что ли снится сейчас? Нам пора уходить, — Рони подхватил меня на руки и, не забыв пожелать королю сладких снов, унес в малый кабинет, который однажды уже послужил нам спальней.

Король выругался нам вслед? Или мне показалось?