Светлая Тень

Перед Антушево я свернул в условленное место. Еще несколько минут по бездорожью – и мы прибыли в окружение палаток. Нас встретил Миха, быстро махнув кому-то в стороне. Скидывая одеяло, Веда сразу же побежала к своей «Ямахе», на которой висел ее мотокостюм.

– Где Якут? – спросил я Миху, который уставился на наряд убегавшей волшебницы. – Думай, быстро!

– Э-э, в коричневой палатке. Шатер мы не разбивали. Готовились уезжать.

– Вся стая в сборе?

– Почти вся. Слушай, наш тур закончен, сезон закрыт. Помоги собрать…

– Кого не хватает? Думай, Миха!

– Да не знаю я, – с недоумением посмотрел повар. – Ты чего?

Сверху спрыгнул серый пушистый комок, вырастающий в размерах.

– Привет, – радостно сказал Клумси. – Вы вернулись?

Я смотрел в его честные, наивные глаза, и мне захотелось себя ударить.

– Приятель, – сказал я. – Сделай доброе дело, вернись в кота. А то мне так тебя погладить хочется. Пушистого как-то приятнее.

Клумси с подозрением оглядел меня и буркнул:

– Сто баксов. Деньги вперед.

– Понял, обойдусь. – Я пошел искать вожака.

– И не называй больше Вику ползуном! – напомнил напарник.

Я ворвался в высокую палатку, служащую складом для всякого походного барахла. Якут был внутри, в очередном балахоне, разглядывая свои перчатки. Меня он встретил без воодушевления.

– Нам надо поговорить, – сказал я без предисловий. – Наедине.

– Закрой вход, – произнес вожак. – Что случилось?

Застегнув молнию палатки, я повернулся к нему и сказал:

– То, что я убил твоего брата.

* * *

Сгорбленный и тяжело дышащий Якут в своей коричневой робе сильно походил на самого себя в волчьем облике. Мой короткий рассказ добавил ему шрамов – из тех, которые запрятаны настолько глубоко, что никакой Сумрак их не проявит.

– Значит, так суждено, – выговорил он. – Дохсун всегда был сам по себе. Все, чем он хотел укрепить стаю, только разрушало ее. Он был умен, мыслил тактически, но методы…

– Он убивал людей, – сказал я. – Не просто убивал – не считался с потерями.

– Думаешь, это должно меня впечатлить? – Вожак посмотрел на меня с усталостью.

– Должно. Ты не убиваешь людей.

– Темный, ты пробыл с нами слишком мало.

– Я пробыл с вами достаточно, чтобы видеть, кто ценит чужую жизнь, а кто нет. Что по морали Иных, что по человеческой.

– Ты ничего про нас не знаешь! – Глаза вожака заблестели с ненавистью, казалось, направленной на себя самого. – Ты видел, как я помогал Вике пройти через ритуал или еще что-то похожее. Но я помогал не человеку. Я помогал будущему оборотню. Все, что я делал, было во имя роста и укрепления стаи. Если бы Авеалаш или другие кланы заключили договор с Ночным Дозором на убийство нас – ты бы бегал за ними и точно так же говорил, что они делают хорошее дело и правильно охотятся на каких-то там якутов.

– Не бегал бы, потому что я не из Ночного Дозора. Хотя ты прав, мне почти не удалось вас узнать. Но все, что я видел, укладывается в ваш знак.

Я показал на его перчатку, которую вожак теребил, словно четки.

– Волчья лапа и человеческая рука, помогающие друг другу, – сказал я. – Некоторые вещи не подделать, Якут. Вы не агитируете молодняк под воодушевляющие лозунги. Вы в самом деле такие. Придерживаетесь своей позиции.

Якут попробовал надеть перчатку и с выражением ярости бросил попытку.

– Однажды брат связался со Светлым магом, – сказал он. – Из тех, с кем нельзя иметь дела. Из тех, кого не должно было существовать. Под личиной волшебника спрятался равнодушный колдун, ненавидящий все живое. Он не строит злодейских планов, а просто вершит зло. Свет для него всего лишь ресурс, недооцененный Темными. Его стихия – зелья, ритуалы и сохранение маскарада. Пункты Великого Договора для него все равно что борозды в поле, удобные для движения во мраке. Я говорил брату, что нельзя связываться с таким, что бы он ни предложил. Но для Дохсуна все эти Свет и Тьма были едины. Брат не видел разницы. Он выполнил сначала одно поручение для мага, затем другое. Каждый раз брат рисковал жизнью, и каждый раз маг говорил, что мой брат – расходный материал, и Дохсун видел в этом знак честности и высшего доверия. Маг полностью подчинил моего брата. Светлые могут распоряжаться честностью и доверием очень жестоко.

– Ты знаешь еще что-то про этого мага? – спросил я, затаив дыхание.

– Имя, – ответил Якут. – Адрес. Не знать бы их никогда.

– Якут, скажи мне.

– Его зовут Млечник. Сумеречное имя, данное несколько веков назад Иным, которого сам Млечник потом и убил. Отравил своего наставника очередным зельем, солгав, что оно его усилит. Занял его дом на Котлине, на нынешней улице Грейга. Сейчас там ничего нет – выручая брата, я оставил от дома руины. А Светлый колдун выжил и скрылся.

Я уставился в тусклый пол палатки. Млечник, по словам Наташи, добавивший что-то в «камчатку». Светлый колдун, чья стихия – зелья.

Создатель эликсира.

– Там вы и получили свои ожоги? – спросил я.

– Да. Сергей, скажи мне…

– Что, Якут?

– Мой брат умер, потому что снова работал на Млечника?