Светлая Тень

И мир с этого мгновения изменился. Мы не входили в Сумрак – нечего ему вмешиваться в наши личные дела. Он недостоин нас. И все же мир, в котором мы жили, воздух, которым дышали, жизнь, которую любили, раз и навсегда переменились, словно мы перешли на новый слой, оставив позади все скандалы, недомолвки и самокопания. Мы стали одним целым и разделяться не собирались. И знали, что разделить нас невозможно.

* * *

– Смотри, – сказала Веда, проснувшись. – Там кто-то ходит.

Я чуть приподнялся, чувствуя, как смятая трава, любезно ставшая в эту ночь нашим ложем, зовет нас обратно. Приобнял Ведающую, аккуратно убирая с ее плеча сонную божью коровку.

В полусотне шагов от нас на берег озера вышел волк. Он двигался медленно, с трудом, склоняя голову к траве, словно готовился упасть и не знал, как выбрать верное место. Следом за ним шла Марьяна – неровно, спотыкаясь, прижимая дрожащие кулаки к груди.

– Что-то случилось, – сказала Веда, вскакивая и заворачиваясь в валявшиеся тряпки. – Надо проверить.

Я встал, подпоясался балахоном. Пошел следом за Ведой.

– Марьяна! – крикнула волшебница. – Что-то случилось?

Марьяна никак не отреагировала, хотя не могла не слышать. К моему горлу подступил ледяной ком.

Якут в волчьем облике опустился на мокрую землю, поворачивая к нам морду, густо усеянную фиолетовыми крапинками.

– А, Сергей и Веда, – произнес волк неторопливо. – Что ж, вы тоже имеете право знать. Но прошу вас, будьте кратки.

– Нет, – пробормотал я. – Якут, что…

Марьяна села рядом с ним, положив руку на загривок, блестевший рыжей шерстью.

– Ты принял «камчатку», – пораженно вымолвил я. – Когда? Зачем?

– Вчера, – тихо догадалась Веда, ее руки тряслись. – Он должен был…

– Сломать прутья, – закончил за нее волк. – И спасти свою жену. Сергей, будь разумен. Ты должен понять меня. Сейчас – просто обязан.

Марьяна уткнулась в него, скрывая лицо.

– Простите, что не могу принять человеческий облик, – добавил вожак. – У меня мало времени. В волчьем – чуть больше. Я чувствую, как меня затягивает в Сумрак.

– Не надо, – замотал я головой. – Не ходи, прошу тебя.

– Это не нам решать, Сергей. Но нет никакой разницы. Я уже попрощался со стаей, передал все дела Марьяне. Справедливо, что я встретил и вас, перед тем как уйти.

Я сжал руки Веды, пытаясь остановить их дрожь, чувствуя, как она передается мне.

– Все хорошо, – сказал Якут, опустив голову на песок. – Хороший был день. Я победил врагов, усилил стаю, повенчал Темного со Светлой, спас и в последний раз возлюбил свою женщину. Лучшего момента быть не могло. Меня ждет мой брат. Мы с вами снова встретимся, в сумеречном мире или в живом. А теперь я прошу оставить меня с Марьяной. Я хочу провести остаток времени с ней.

Веда бросилась к волку, обнимая его в последний раз, и я сделал то же самое.

– Прощай, Якут, – сказал я, часто моргая. – И спасибо тебе за все.

Я провел рукой по волосам неподвижной Марьяны, отстранил Ведающую от вожака. Волшебница подкосилась, охнула, чуть не упала в траву. Я ее подхватил, взял на руки, отходя назад, глядя, как волк медленно закрывает глаза. С лунным безмолвием смешался горький плач Марьяны, и затем из-за деревьев раздался волчий вой стаи – короткий и торжественный, провожавший своего отца в последний путь.

* * *

Могилу оборотни вырыли без моей помощи к утру, хотя в общей работе поучаствовал Клумси. На погребении Якута никто не произнес ни слова. Все речи казались излишними, и я решил ничего от себя не добавлять. Стая понимала лучше, что нужно делать.

Наши с Ведой костюмы и обувь успели высохнуть за ночь при жаре костра. Свой я даже немного подпалил, однако теперь подобные мелочи больше не занимали все мое внимание. Слишком много привычек от старой жизни осталось позади, отвалившись на удивление легко. Возможно, большинство из них я держал в себе нарочно. Вероятно, даже все.

Стая разошлась. У опустевшего холмика осталась сидеть одинокая волчица, зарывшая лапы поглубже в свежую землю.

Клумси подошел ближе к нам, поправляя ремень.

– Сезон закончен, – сказал он. – Марьяна распускает стаю до следующего года.

– Что она будет теперь делать? – спросила Веда, надевая мотоциклетные сапожки.

– Они получили двадцать восемь лицензий на обращение. Марьяна за год разберется, на кого их потратить.

– А ты? – спросил я, опускаясь перед Ведающей и завязывая ей шнурки по новой. – Что будешь делать, Клумси? Тебе не обязательно возвращаться в Москву. У тебя есть право на свою дорогу. И ты, похоже, нашел свою стаю.

Клумси усмехнулся, потер подбородок. Борода у него растет, что ли? Давно уже пора.

– Да, нашел, – подтвердил он. – Стаю, мотоцикл, занятие, место… Вику. Но вы двое – тоже моя стая.

– Вику мы, так и быть, поселим на чердаке, – изобразил я задумчивость. – А из тебя, приятель, выйдет чудесный домашний питомец.

– Да, – улыбнулась Веда. – Прикупим тебе корма на месяц. А дальше лови мышей сам.

– Легко, – согласился Клумси. – Могу и вам притащить.

– И вообще ты задолжал нам пикник у Лины Кравец, – добавил я. – Впереди долгое лето. Уж исправь упущенное.