Светлая в академии Растона: любовь или долг

— Пора с этим заканчивать, — холодно резюмировал мужчина, и в следующее мгновенье рука Леа была неестественно загнута за ее же спину. — Брось нож, Суарес.

Леа дернулась, пытаясь высвободиться, но маг крепко держал ее второй рукой, не оставив простора для маневра.

— Трижды я повторять не буду. Бросай нож, иначе сломаю запястье.

— Да никогда в жизни! — рыкнула она и взвыла от боли.

Впервые девушка слышала, как хрустят ее же собственные кости. Нож из вмиг ослабшей ладони выпал сам. Не соображая от боли, действуя на адреналине и инстинктах, она со всей силы ударила мага затылком в переносицу, затем с разворота добавила здоровой рукой по лицу, получив по лицу в ответ. Они перешли от слов к делу. Но, хоть темный и обещал бить в полную силу — не мог. От первого же меткого удара светлая отправилась бы к своим родителям.

Они танцевали на поляне танец смерти, прыгали между деревьев, бросались друг на друга злобно, разъяренно, с ненавистью. Сражались яростно, словно злейшие враги, словно от победы зависела не только жизнь, а зависело будущее королевства и даже мира. Словно каждый удар не причинял боль, а исцелял ее. Наконец, Блэквелу удалось скрутить светлую. Удерживая раненую руку девушки в неестественном положении, он сдавливал ее горло локтем, а сам стоял за спиной и прошептал на ухо.

— Моли о пощаде и я отпущу.

— Я вас ненавижу! — выкрикнула она из последних сил, цепляясь здоровой рукой за его мощную и твердую, словно скала, руку. Сознание начинало меркнуть, перед глазами — черно-кровавые разводы, воздуха не хватало. Отчаянный шаг — светлая резко нагнулась и, сделав подсечку, повалила мага на землю. Но он тут же увлек девушку за собой и перевернулся, придавив ее всем телом. Стратегический просчет. Из такой позиции против превосходящего по весу противника Леа не выбраться. И девушка прекрасно это понимала.

— Взаимно, Суарес! — рыкнул он, прижав руки девушки к земле. — Не-на-ви-жу!

— Убила бы! Только дайте нож и освободите руку!

Она тяжело дышала, понимая, что разомкнуть стальную хватку ладоней не получится. Но этого не понадобилось. Блэквел отстранился, вложил в руку Леа нож и приставил его к своей шее, наклонившись так низко, чтобы она кожей ощущала, как пульсирует кровь в его шейной артерии.

— Одно нажатие. Сюда, — дыхание темного мага щекотало шею девушки. — И твоя мечта сбудется. Ну же.

Она сжала нож с энтузиазмом и уже хотела выполнить то, что требовалось. То, что должно. То, что принесет освобождение. Из-под кончика клинка зазмеилась красная жидкость. Удары сердца темного мага слились с ударами ее сердца, одно тяжелое дыхание на двоих, одна ненависть на двоих. Он смотрел ей в глаза, спокойно, решительно и понимал — Суарес не сможет. Нож выпал из вмиг ослабевшей руки, на ресницах задрожал хрусталь слез:

— Я вас ненавижу, — прошептала она, бессильно ударив куратора в грудь.

— Я знаю, — выдохнул он прямо в губы.

— Ты мне руку сломал, — обиженно и удивленно.

— А ты сломала меня… Мы в расчете.

В следующий миг сознание отказало обоим. Они вновь перешли к сражению, но на ином уровне. Поцелуи ранили больнее ударов. Они сминали друг друга в объятиях, царапали, не щадя тел, не скупясь на ненависть, кусали губы до крови. Повторяли «ненавижу», а бедрами сжимали друг друга, не желая отпускать, руками — притягивали ближе, пытались соединиться воедино. Удары перемежались с непривычной и неуместной нежностью. Язык куратора бесцеремонно вторгался в рот светлой, встречая яростное сопротивление. Она хотела сама владеть ситуацией. Не поцелуй, а попытка выпить друг друга без остатка, осушить, подчинить, сделать больно, избавляясь от собственной боли. Пальцы помимо воли переплетались, тела выгибались, из груди вырывались предательские хрипы наслаждения.

— Суарес, — прохрипел темный маг. — Остановись. У тебя эмоциональный откат.

— Плевать, — тяжело дыша, она вновь приникла к губам мужчины, словно это живительный бальзам, ничего не понимая, не отдавая себе отчета в том, что происходит. Ей казалось, что она снова спит и этот сон не причинит вреда.

— Да, — прошептал мужчина, возвращая страстный, обжигающий поцелуй, пробираясь руками под рубашку девушки. — Нет, я под проклятьем, — он снова отстранился, прижавшись лбом ко лбу светлой. Дыхания не хватало даже тренированному бойцу. Они привык сражаться иначе… — Я не могу, не должен…

Леа пощекотала язычком набухшую артерию на шее куратора, а затем укусила его зубками, от чего желание прострелило и без того ослабшее тело мага, заставляя разум предавать, заставляя проклятье, темное, злое, опасное, завладевать сознанием. Против магии вампиров — жестокой и беспощадной, у Этана не было противоядия. Как и против магии светлой…