Светлейший-6. Шторм над Петербургом

— Ваше императорское высочество, — поклонилась Шереметева.

Великий князь придирчиво оглядел нашу братию и, видимо, остался доволен.

— Лариса Георгиевна, рад видеть вас и ваших подопечных, — голос дядюшки был мягким, но звучал так, что даже за шумом толпы его можно было хорошо услышать. — Вы уж не будьте так строги с ребятами сегодня. Все же праздник устроен и в их есть. И ваши подопечные — лучшие из лучших. Они заслужили немного повеселиться.

Шереметева приподняла седые брови.

— Понимать ли это как приказ, ваше императорское высочество?

— Пожалуй, — улыбнулся дядюшка. Его взгляд пробежался по нашим лицам. — Уверен, юные господа курсанты прекрасно осведомлены о церемониальном этикете и не опозорят честь мундира.

Он коротко кивнул и отошел к другим гостям, оставив нас с Шереметевой и Боде. Генерал уставилась на нас.

— Ну что же вы встали, соколы ясные? Великий князь ясно выразился — выдыхайте. Далеко не разбредайтесь, но хотя бы, черт возьми, поухаживайте за дамами!

— Как прикажете, ваше превосходительство! — отозвался Феликс. — Есть ухаживать за дамами!

Лева сдавленно прыснул, и я потащил ребят подальше от Шереметевой — пока она не передумала.

— Какая муха ее сегодня укусила? — размышлял Феликс. — Обычно хмурая, как туча. А тут как-то резко подобрела…

Мы с Андреем переглянулись.

— Ну она же тоже человек, — сказал кузен. — Иногда и ей свойственно милосердие.

— Ты серьезно? — усмехнулся Безбородко. — Она не…

Аполло остановился как вкопанный и уставился в противоположный конец зала. Я едва не врезался в него.

— Ты чего?

— Катерина Дмитриевна, — только и смог вымолвить он.

Я проследил за его взглядом.

— И моя сестра… — добавил Андрей.

В широко распахнутые двери вошли две девушки, немного похожие друг на друга. Обе темноволосые, только Кати всегда была бледная, как снег, а великая княжна Марина унаследовала от матери-гречанки смугловатый оливковый оттенок кожи. Обе темноволосые, но у Кати они отливали холодным, а у Марины — рыжеватым.

Катерина выбрала платье любимого темно-синего оттенка — оно прекрасно облегало фигуру, а вышивка искрилась при каждом ее движении. Марина не изменила себе и выбрала наряд серого цвета, но надела несколько украшений с бриллиантами — явно по настоянию матушки.

— Пойду поцелую сестру, — сказал кузен и направился к девушкам.

Аполлон хотел было тоже подойти, но, едва занес ногу — и тут же поставил ее на паркет.

— Ты же хочешь ее пригласить, — улыбнулся я. — Так в чем дело?

— Что, так заметно? — нахмурился Безбородко.

— Не всем. Но я заметил.

— Она не согласится.

— С чего ты взял?

— С того, что я прямой, как шпала, — угрюмо ответил Аполло. — Это не нравится женщинам.

Я улыбнулся.

— Извини, Аполло, но ты не кажешься мне человеком, которому достоверно известно, что нравится или не нравится женщинам.

— Издеваться изволишь?

— Нисколько. Я здесь нейтральная сторона. Тебе ничто не мешает подойти и пригласить Катерину. Причем я процентов на восемьдесят уверен, что один танец она тебе отдаст.

Безбородко удивленно на меня уставился.

— С чего ты взял?

— С того, что не все тебя ненавидят, болван. Но если ты и дальше будет стоять здесь и тянуть кота за известное место, у нее просто не останется свободных танцев. Так что давай уже хоть раз направь знаменитую отвагу Безбородко в нужное русло.

Аполло растерянно взглянул на меня, на Катерину — она и правда сегодня была диво как хороша… А затем решительным шагом направился прямиком к девушке.

Я прислонился к колонне, аккуратно наблюдая за тем, что должно было случиться дальше, но в этот момент чья-то рука легла мне на плечо. Я обернулся.

— Матушка!

Светлейшая княгиня заключила меня в нежные объятия. К черту этикет, мы давно не виделись.

— Вот и настал твой день, Алексей, — улыбнулась она. Рядом с ней возникли отец и Виктор. Мы обменялись рукопожатиями: теплым и крепким с отцом и холодным — с братом. Следовало продолжать играть на публику.

— Поздравляю, сын, — отец кивнул в сторону Шереметевой. — Кажется, тебе удалось то, что в свое время не смог я. Персидская фурия все-таки сломала о тебя зубы и признала твою значимость.

Я пожал плечами.

— Вне вражды она вполне нормальная.

— Мы слышали о том, что вы вчера сделали на смотре, — сказала матушка и понизила голос. — Сегодня утром состоялось заседание Совета регентов. Великий князь все же продавил их на расширение полномочий Спецкорпуса.

Ничего удивительного. После вчерашнего-то.

— Что ж, давно пора, — кивнул я. — У нас там и правда полно работы.

Следующие полчаса прошли в общении с другими аристократами. Я поприветствовал родителей Левы, поцеловал ручку Марине и ее матушке, выразил восхищение Салтыковой, Гагариной, Зубовой… И под конец у меня начало рябить в глазах от сияния драгоценностей и страз.

Внезапно музыка в зале затихла, сменившись звуком фанфар. Все гости остановились и обратили внимание на парадный вход.

— Их императорские величества Николай Петрович и Надежда Федоровна!

Двери распахнулись, и все в зале склонились в поклоне.