Светлейший князь 3

В физический класс я набрал почти два десятка молодых людей от двенадцати до двадцати лет, плюс Лаврентий. За полтора года мы семимильными шагами истоптали теорию вдоль и поперек, воспроизвели практически все возможные в наших условиях физические эксперименты. Через полгода я понял что кандидатов в великие физики двое: Игнат и Степан. Степан очень многое усвоил в процессе редактирования моих опусов и ни в чем не уступал своему товарищу. Через полтора года занятий, в двадцатых числах декабря 1779-ого года, физический класс сдавал свой первый экзамен. Как учитель с большим стажем и опытом, я теоретические знания всех своих учеников оценил на отлично, а кандидатов в великие физики, Игната и Степана, еще и с плюсом. В теории слабее всех был Лаврентий, но его природное экспериментаторское чутье с лихвой все компенсировало.

Подошло время воплощать знания и идеи с жизнь. И здесь раздалась команда: стоп машина! Одно дело собрать гальваническую батарею для экспериментов, совершенно другое создать и наладить промышленное производство. И так абсолютно всё.

Знаменитый Алессандро Вольта конечно уже вовсю изучал электричество и вот-вот совершит свое великое открытие, создание вольтова столба, но я-то всё это знал и мои ученики уже то же знали и вовсю с этим столбом экспериментировали. И нам уже нужны были батареи гальванических элементов, которые будут источниками энергии для различных электрических устройств и механизмов.

Яков конечно не занимался в физическом классе, но в физике докой стал очень быстро, на стадии редактирования он изучил всё мною написанное и когда начались физические эксперименты, принял в этом самое деятельное участие.

Больше года мы потратили на решение всяческих проблем, производственных, научно-методических, организационных и прочих. С моей подачи под руководством Якова мои ученики провели целую серию различных химических и физических экспериментов и в конце 1780-ого года получили наконец-то нужный результат, «полужидкий» марганцево-цинковый элемент. Он был очень похож на гальванический элемент французского химика Жоржа Лекланше, описанный им в 1868-ом году. Я конечно понимал, что ни о каких научных приоритетах даже Алессандро Вольта речь уже не идет. Но чтобы самому не запутаться и самое главное не свихнуться, я для себя употреблял знакомые термины, названия и фамилии. Поэтому я, разработанный марганцево-цинковый гальванический элемент, для себя и про себя, называл типа Лекланше. Очень быстро мы его усовершенствовали, получив сухой элемент, так как он не содержал свободного жидкого электролита и в сентябре 1781-ого года начали его промышленное производство. Летом этого же года появился еще один элемент, нормальный ртутно-кадмиевый элемент. Он стабильно выдавал эталонную ЭДС в один вольт.

Уже после появления Алексея Лаптева и Джона Келли у нас появились цинк-хлорсеребряные элементы, эти элементы можно было использовать на воде. Попутно была открыта и быстро освоена гальванопластика. Четыре вида химических источника электрического тока, при том три из них были мне знакомы по моей прежней жизни. На подобный успех я честно говоря не рассчитывал, просто фантастика.

Параллельно мы пытались делать электродвигатели, они же генераторы. Мои умники быстро сообразили и доказали одно из главнейших положений электротехники: генератор электричества и обычный электродвигатель, это одно и то устройство, всё зависит в какую сторону вал вращается.

Но вот работоспособный двигатель у нас как раз и не получалось сделать очень долго. Чего стоило научиться вручную делать катушки индуктивности. И только когда мы добились успехов в создании электрических батарей, дело двинулось вперед, подключились наши лучшие технические кадры и поздней осенью 1783-ого года мы наконец-то создали первые образцы вполне работоспособных электрогенераторов и соответственно и двигателей.

К этому времени мы уже знали что такое гальванопластика, электролиз, сумели получить электрическую дугу и начать её изучение, создать электрический телеграф и начать строительство телеграфной линии: Усть-Ус-завод на Терешкина-Усинск-Железногорск-Медвежий перевал-Туран. Азбуку Морзе я не знал, но её принцип был простой и понятный и Степан за два дня разработал свою систему и пока строилась первая очередь телеграфной линии от Усинска до завода, подготовил первых телеграфистов.

Осенью 1783-ого года было сделано еще одно великое открытие: «изобретение» радио и с началом 1785-ого года наши лучшие научно-технические кадры занялись совершенствованием аппаратуры для радиосвязи.