Светлячок

– Заземли их Луна! – Услышала я внезапно прозвучавший у меня в голове крик Джейка.

   Внезапно здание колледжа, растворилось перед моим внутренним взором, оставив после себя лишь красочное сплетение переливающихся неоновыми разрядами молниеносных потоков и коммуникаций. Ярко-белым шаром, – словно пламя, заключенное в водянистую оболочку, – мимо меня проплыла Луна, испещренная самыми прекрасными узорами, которые мне когда-либо доводилось видеть. Кружась, она протянула какую-то белесую нить паутины вниз, соединяя красочные коммуникации школы с недрами Земли. И тогда произошло вот что. Отчаянно раскачивая серебристую нить, – словно пытаясь вырваться из подстроенной Луной ловушки, – темные шарики один за другим начали соскальзывать куда-то вниз, исчезая в бездонном зеве подземного океана непроглядной тьмы. Глядя на все это великолепное безумие, я вдруг ощутила, что схожу с ума. Что вообще здесь происходит? – снова и снова спрашивала себя я. – Как вообще все это возможно?

    Внезапно у меня перед глазами все закружилось, и я ощутила, что вот-вот куда-то сорвусь. Проваливаясь сквозь опаловое пятно света, отброшенное луной на пол коридора, я начала падать куда-то во тьму, и лишь маленькая ладошка Луны, заботливо подхватившей меня на полпути от падения, удерживала меня от падения в чернильное море.

   Смеясь, гибкая, словно маленькая фея, Луна закружила меня в беззаботном танце. И танец этот происходил не где-то в пространстве, а внутри моего собственного сердца. Я снова почувствовала Это: тот безграничный сияющий Покой, смотрящий из самого центра моей груди, – неподвижный, чистый и невозмутимый.

   Глядя Его глазами, я внезапно осознала, что все это только сон, что нет в мире ничего, о чем стоило бы беспокоиться.

   Я проснулась. Проснулась в полной уверенности, что больше ничего плохого в моей жизни не произойдет.

Смерть врунишки и муравьи

   Так и случилось. История с теми девчонками вскоре замялась, и нас с Джейком наконец-то оставили в покое. Мои раны зажили гораздо быстрее, чем я ожидала. И все – не считая того, что мне какое-то время пришлось прятать выбритый участок головы – было просто превосходно.

– А знаешь, мне недавно приснился такой странный сон…

   Пока я рассказывала, Джейк неторопливо пожевывал травинку и то и дело улыбался. А когда я смотрела на его по-мальчишечьи задорное загорелое лицо, на сердце у меня становилось тепло и легко.

    Каждой клеточкой своего тела я старалась запомнить все. Его белую клетчатую рубашку, его дурацкие широкие брюки и лакированные ботинки, его голубые глаза, напоенные весенним ветром, дерево, посреди поля, заросшего дикими цветами и травами, под которым мы лежали, снежно-белые громадины облаков, проплывавшие над нами, бабочек и ласковый ветерок, ласкавший наши разгоряченные и полные солнечного света тела.

– Значит, ты все-таки запомнила этот сон?

– Так ты его тоже видел? – Я озадаченно посмотрела на него, но он лишь, молча, кивнул в ответ. – Так значит, это был вовсе не сон?

– И сон и не сон.

– Как такое возможно?

– Грета называет это миром сновидений, но мне больше нравится слово «закулисье». Это как место, в котором, прежде, чем стать реальностью, вызревает все то, что должно произойти на сцене: в нашем мире. Место, где живут мысли и чувства людей, где обитают странные и непонятные существа, реальность, которых мне сложно подтвердить или опровергнуть.

– Но как получилось, что все мы оказались там?

– Нас с Гретой этому научила Луна.

– Я видела ее во сне. А кто она?

– Луна – это наша с Гретой подруга детства. – Когда он сказал это, я вдруг вспомнила, что и правда видела ее когда-то давно вместе с Джейком.

– А где она сейчас?

– Она умерла, – ответил Джейк, и лицо его, словно подернувшееся серой водянистой пеленой, стало таким невероятно печальным.

– Прости, я не знала.

– Ничего страшного, мы так часто видим ее с Гретой во сне, что я забываю о том, что случилось.

– Как она умерла? – неожиданно севшим голосом, спросила я.

– Рак. Она долго болела, но старалась никогда не показывать нам, как ей на самом деле страшно и больно. – Джейк ненадолго замолчал, а затем, вынув травинку, которую все это время держал между зубов, продолжил. – Потом, она стала приходить к нам во снах. Это было так странно, и мы с Гретой часто удивлялись тому, что наши с ней сны о Луне так похожи.

– Выходит именно так она показала вам закулисье?

– Да. И чем чаще мы встречались там с Луной, тем больше мы стали запоминать из своих снов. В свое время каждый из нас осознал, что, несмотря на то, что он спит, он все же в полном сознании. Потом к нам присоединился Ричард. Он сильно привязался к Луне, и стал периодически играть с ней в своих снах. Она стала для него чем-то вроде младшей сестренки и, постепенно, он тоже понял, что эти сны – не просто сны. В чем-то мы разобрались сами, что-то подсказала нам Луна. Наверное, и за несколько дней все не расскажешь, но думаю, что все это вроде того, что обычно называют осознанными сновидениями.

– А как туда попал Ричард?