Светлячок

   Все вдруг стало таким ясным и чистым, не было ни меня, ни света, ни тьмы, ни сознания, ни мыслей, ни чувств, и даже то, что я называю собой, по сути, не являлось ничем, и было лишь слабым откликом чего-то маленького: капелькой брызг, на миг сорвавшейся с гребня океанской волны. А затем наступило НИЧТО, и НИЧТО созерцало само себя. И это НИЧТО всегда есть было и будет. И в НИЧТО был кажущийся импульс. Он постепенно нарастал, становясь все более отчетливым и громким. Он стал светом, затем звуком, затем силой и…

   Я снова проснулась. По крайней мере, так казалось кому-то, кто в экстазе трепетал, лежа на постели.

   Открыв глаза, я увидела в своей комнате сияющий призрак Луны. Она что-то с радостным видом мне говорила, но я не слышала ничего, кроме странного мелодичного перезвона, почему-то напоминавшего мне песню сказочных фей. Луна медленно погрузила свои пальцы прямо в мою грудную клетку, и я ощутила, как маленькая черная скорлупка вокруг моего светящегося сердца с треском раскололась. Через макушку моей головы, внезапно ставшую прозрачной, как стеклянная крыша в местной художественной галерее, в мое сердце внезапно опустился неземной свет, выжигающий на своем пути всю ту тьму – всю злобу и страхи, весь гнев и гордыню, – что я копила и взращивала в себе, как мне тогда показалось, многие-многие жизни. И я вдруг поняла, что именно к этой тьме притягивались все мои неприятности, именно эта тьма привела ко мне моего насильника, именно она заставляла этих странных зловещих существ из моего сна возвращаться и испытывать меня на прочность снова и снова. Именно эта тьма сгорала сейчас в белоснежном и кротком пламени любящего милосердия, изливавшегося на меня с самой вершины мироздания, и так стыдно и больно мне стало за свое собственное зло, что я невольно заплакала, позволяя остаткам своего непомерного эгоизма растаять в этих слезах.