Светлячок

Мой поступок, который иначе как мелкой, но гадкой пакостью не назовешь, был совершенно недостойным светлой ведьмы, зато матушка, никогда не отличавшаяся кротостью нрава и всепрощением, могла бы мной гордиться, а Дейдра совершенно точно пришла бы в восторг. Кажется, Дара была права насчет вредного влияния сельской местности на ведьм: я здесь всего один день, а уже творю невесть что! И самое жуткое, совершенно о том не жалею.

Я почти бежала, полностью утонув в собственных взбудораженных мыслях, а потому испуганно вскрикнула, когда на моем запястье сомкнулись жесткие ледяные пальцы, а вкрадчивый голос промурлыкал в самое ухо:

— Вечер добрый, красавица!

Чужое дыхание опалило шею, руку до плеча будто огненной спицей пронзило, и я совершенно постыдным для ведьмы образом лишилась чувств.

Едва Эмма, кипя от негодования, вышла, Эван остро пожалел о своем поведении. Не имея времени как следует продумать действия и слова, он, видимо, совершил самую большую ошибку — разозлил ведьму, которая поначалу не испытывала к нему ничего, кроме легкой настороженности и весьма искренней благодарности. Ну и любопытства, конечно же, ведьмы оным от рождения страдают и сдержать редко когда способны, за это на них и обижаться смысла нет. Не стоило, ох не стоило делать из нее склонную к видениям барышню! Но в тот момент ничего более умного в голову не пришло. Не признаваться же ей, что он и в самом деле маг?! Тогда бы пришлось рассказывать и о том, как ему удалось скрыть силу. А там и до объяснения причин этого маскарада недалеко. И если Эмму вряд ли серьезно заинтересовали бы его приключения, то Илине, которая жадно прислушивалась к каждому слову, его откровения явно пришлись бы по вкусу. Как и ее братцу.

Деррек пришел перед обедом, и Эван едва успел развеять остатки чар, коими пытался ослабить стоящую на окнах защиту. Тщетно. Кстати, такую только с окном и половиной стены вынести можно. Лорд осведомился о самочувствии гостя, принес свои искренние извинения и спросил, не окажет ли он честь их семейству, оставшись на празднование восемнадцатилетия Илины.

И Эван с удовольствием отказался бы, сославшись на срочные дела, но что-то глубоко в душе воспротивилось этому. Пришлось согласиться. И лишь после ухода Деррека он задумался, не было ли это ошибкой.

Насчет лорда Грайвена Эван не слишком беспокоился — Деррек всего лишь Деррек, — но вот Илина… Девчонка всегда была странной, даже до пробуждения дара. И само это пробуждение стало для Эвана неожиданностью. Он и не предполагал, сколько всего пропустил.

Илина — ведьма. Причем ведьма светлая. Какая ирония!

К тому же еще была Эмма, которая добрыми чувствами к нему не пылала. И то, что она взрослая и до детской мести вряд ли опустится, не успокаивало. Не особо богатый, зато горький опыт подсказывал, что чем старше ведьма, тем изощреннее она мстила.

Но и с Эммой можно было договориться. Главное, чтобы зелья хватило на время пребывания в замке. И чтобы здесь не появился тот, от кого зелье не спасет. Хотя этого опасаться не стоило — с Грайвенами он давно не общался и вряд ли решит в ближайшее время возобновить родственные связи. Эван искренне надеялся, что судьба не подкинет ему такую подлянку.

Он проверил содержимое шкатулки и окончательно утвердился в решении остаться. По крайней мере до тех пор, пока ему не станет лучше… или же он вновь не почувствует игрунью. И тогда она от него не уйдет. Так или иначе, но они наконец-то встретятся лицом к лицу.

А после ужина Эван действительно что-то почувствовал. Сначала — необъяснимое желание убраться отсюда подобру-поздорову и как можно скорее, которое, впрочем, очень быстро сошло на нет, а чуть позже — зуд в месте, кое в приличном обществе чесать недопустимо, даже если очень хочется. Приличного общества в спальне не наблюдалось, и Эван с удовольствием поскреб копчик. Который тут же зачесался еще сильнее, так, что все прочие мысли из головы просто выбило. Шипя сквозь зубы, Эван поспешно задрал рубашку и скользнул ногтями вниз по позвоночнику… да так и замер, нащупав там то, чего у человека, будь он хоть трижды магом, быть не должно.

— Вот ведь… ведьма! — потрясенно прошептал он, не зная, ругаться или смеяться, и окончательно понял, что именно настораживало его в Эмме.

Она выглядела взрослой и большую часть времени вела себя соответственно. Но была еще и меньшая, когда поведение ведьмы совершенно не вписывалось в ее образ. Словно она старательно, но не слишком умело играла чужую роль, которая ей не нравилась. И в любой другой ситуации он бы охотно порылся в ведьминых тайнах, но…

Казалось, в копчик вгрызлась стая оголодавших комаров, и Эван, позабыв обо всем, выбежал в коридор, одержимый одним желанием: найти ведьму, которую столь опрометчиво выловил из озера. Найти — и утопить. Даже если придется тащить ее прямиком в тот демонов лес и отбиваться от русалки! Да что там отбиваться — он на коленях готов молить хвостатую нечисть о том, чтобы побрала неблагодарную ведьму и во веки веков не отпускала!