Светлое будущее

Руфат во второй половине дня поехал на работу. Заглянул к декану, передал бутылку шнапса. Декан поблагодарил.

— Ну как ты там? Показал им, где раки зимуют?!

— Конечно!

— Ну, главное, основные тезисы озвучил?

Руфат кивнул головой:

— Не первый раз…

— Молодец! Может, выйдешь на какую-нибудь телевизионную передачу? Расскажешь про конференцию, про нашу работу, деканат, что я тут делаю… Как раз случай хороший…

— М-да… А на какую передачу? Я никого не знаю…

— Да каналов много и передач… Я поговорю…

— Желательно на русском… — тихо бросил Руфат.

— Да пора уже говорить на родном языке, задолбал ты! — декан, раздражённый, достал сигарету и закурил.

— Конечно, я могу… — сказал Руфат уже более уверенным голосом.

Декан недовольно покачал головой.

— Недаром здесь насаждали колониальный язык… Важно переломать себя.

— Я и сам знаю… Знаешь, мне уже пятьдесят… Да и особых симпатий, как ты выразился, к колониальной политике я не испытываю. Если прочитаешь мои работы…

— Не надо оправдываться…

Наступила пауза.

— В Алжире тоже всё ещё используют французский язык. И потом, важно публиковаться на иностранных языках…

— Ладно, хороший ты парень, Руфат…

Руфат поспешил сменить тему:

— Ты был прав насчёт немцев…

— В смысле?

— Я про конференцию, в которой я участвовал. Помнишь, я говорил, что главными спонсорами там были германские фонды…

Лицо декана сделалось недовольным:

— Может, и не надо было туда ехать… Все эти фонды-шмонды…

— Ну кто-то же должен донести нашу точку зрения… Там были все…

— Ну что немцы?

— Не понял до конца, но вроде как собрали там людей, которые не хотели слышать про Вторую мировую войну…

— Зачем тебе Вторая мировая? Нам бы тут разобраться со всеми этими войнами у нас и вокруг нас.

Руфат всегда был терпелив в отношении недалёкого декана — как-никак, это он взял его на работу. В детали он никогда с ним не вдавался и пытался объяснить в общих чертах суть проблемы.

— Всё верно. Но… понимаешь… История…

Тут Руфат решил пойти другим путём:

— Мне кажется, немцы хотят, чтобы люди не обсуждали результаты Второй мировой войны. Хотя я в своем выступлении говорил о бомбардировке Дрездена!

Декан озадачился:

— Результаты?.. Какие результаты войны? О чём говоришь? Ой, у меня много дел… Потом обсудим…

— Конечно…

Руфат встал и, уже выходя, бросил:

— Я тебя понимаю… В сорок четвёртом твой дедушка погиб на войне.

Декан побледнел и вскочил. Он подошел к Руфату и, потянув ближе к себе, сказал:

— Я тебе сделал немало хорошего. Я тебя сюда на работу взял…

— Да, конечно, я ценю…

— Зачем, сукин сын, тебе мой дедушка, и что с ним стало в сорок четвёртом?

Руфат опешил:

— Ну ты же мне сам сказал об этом?!

— Я?!

Декан схватил себя за голову и отошёл к окну.

— Пить мне надо меньше! Это когда я сказал? Месяц назад на дне рождения Горхмаза?

— Нет, буквально перед моим отъездом…

— Гм… Не помню…

Руфат подошёл к декану и сказал:

— Клянусь детьми, я тебе премного благодарен… И никогда ничего не сделаю против тебя! Ты же меня знаешь?!

— Знаю… знаю… Ну так вот, раз такая бодяга… Раз тебе сказал о дедушке… А что я конкретно сказал, а?

— Немцы его… ну он погиб на войне…

— А, нет… Его поймали на растрате… Крупной растрате… А тогда за это расстреливали…

— Понял. В могилу…

Декан похлопал его по руке и сказал:

— Иди, Руфат. Займись чем-нибудь… кандидатскую сделал… книги написал… Оставь этот период…

— Я же преподаю именно историю двадцатого века.

— Ты же, чёрт побери, сказал, что занимаешься Второй мировой войной. Ну и займись ею, в конце концов!!!

Руфат смотрел на декана как на сумасшедшего. Спорить не стал, кивнул утвердительно и вышел.

У коллеги в деканате он спросил:

— Наш шеф не в духе…

— Может быть… Его главного покровителя, — и собеседник глазами показал вверх, — сняли с работы. Теперь не знает, что с ним будет…

— Понятно.

Уже вечером, будучи дома, Руфат решил проверить кое-какие факты. Есть российский сайт, посвящённый Второй мировой войне. Там есть данные о погибших. Он решил вбить имя дедушки декана и проверить, что всё же происходит. Название сайта он не помнил и решил написать поисковое слово в Google. К своему удивлению, вместо Google на дисплее компьютера красовался Alluneed. Он спросил у своего старшего сына, которому было пятнадцать лет, в чём дело. Тинейджеры хорошо разбираются в компьютерах и прочей технике.

— «Гугл» теперь так называется — Alluneed.

— Гм… меня три дня не было, и мир перевернулся. Куда «Гугл» делся? Что плохого в названии «Гугл»? К нему привыкли миллионы людей.

— Писали, кажется, что «Гугл» слился с «Амазон», с «Майкрософт» и там ещё с кем, и они создали одну общую сеть для удобства. А ещё мне один друг сказал, что их всех кто-то скупил…

Возбуждённый Руфат стал звонить своему близкому другу и коллеге Горхмазу. Он скороговоркой рассказывал тому про Alluneed, конференцию в Германии и плохое настроение декана. Горхмаз посоветовал ему выспаться и поговорить об этом на следующий день. Как-никак, после ночного перелёта.

Жена, услышав его разговор с Горхмазом, запричитала: