Светлое будущее (СИ)

— Так вот… видеть я его здесь НЕ ХО-ЧУ, — будто гром, разорвали его слова мои небеса. Окоченела я. — Пусть у тебя там первое время побудет, поживет — присмотришь за ним. Работу ищет — и человеком становится. А дальше — посмотрим…

— В смысле, не хочешь? — сиплым, мертвым голосом прошептала я, едва нашла силы на звук.

— Ника! — гневно взвизгнула мама, отчего тотчас уставилась я на нее.

Но еще миг сражений с самой собой — и проигрываю.

Влет сорвалась с места. Криком:

— Он же ваш СЫН!

— А ты не ори на нас! Ишь какая! И не сын он мне! Он — ВОР! А мой бы себе такого не позволил! — бешено завопил батя. Лицо вмиг побагровело. Шумно, отрывисто задышал.

Давлюсь яростью и я.

— А я — СЕСТРА ВОРА! Значит и мне — здесь места НЕТ! — исступленно.

Швырнула вилку на тарелку. И в коридор.

— Не смей! — дикий вопль папани.

Похуе. В шлепки — и на площадку!

Подняться на верхний этаж — и засесть у двери (ведущей на крышу) — любимое наше с Рожей место.

— А ну вернулась обратно! — неистовый ор на весь подъезд бати.

— Да оставь ты ее… у нее шок. Пусть придет в себя, — слышу тихий, успокаивающий, убаюкивающий голос мамки.

Сплюнуть от злости на лестницу.

«На человека стала похожа! На девушку! А не на второго Рожу…»

Еще для одной — не люди мы, а… черти что. Если своим родителям он не нужен, то кому тогда вообще? Ну я, исключение. И то… столько времени отгораживалась от него. Злилась, бесилась. Пока, в конце концов, не простила его… и не приняла, не смирилась с тем фактом… что он влетел, и теперь там его дом…

И, более того, отныне и навсегда будет идти по жизни… с жуткой «пометкой»: «ранее судимый».

Вытереть позорные сопли — и шумно вздохнуть.

Черт! И домой же никак — там эти… трутся. «ДР» свой отмечают.

Но, да ладно… переживем. Теперь надо… собраться с силами, расспросить что, как и когда — и за дело…

Рожа… Пиздец. Реально, Рожа возвращается. Это сколько прошло? Пять лет? Да, пять лет ляпнуло. Неужто УДО?

…ко мне возвращается… мой Федька.

Глава 6. Репатриация^[13]

Странно… сколько всего пережить вместе с Рожей (не только взлеты, но и падения) — и теперь… его самого бояться. А вернее, скорее всего… стесняться, смущаться. Даже не думала… что я все еще подвластна сему чувству, этому состоянию. Тем более… относительно кого? Моего Федьки…

А потому — не одна, а Женьку под руку… и потащиться в указанное время, в указанное место в указанный день.

К самим воротам (серым, высоким, в два ряда проволокой колючей обвитым, как и весь бетонный забор по периметру) подходить не отважились. Замерли в стороне. Стоим, две идиотки, грызем губы, ногти от нервов, молча наблюдаем, выжидаем… момент «Икс».

— У них че… сегодня массовый выпускной? — заржала Жарова, показательно метнув взор в сторону целого импровизированного автопарка, скопления дорогих тачек, около которых (тоже в ожидании) бродили мужчины: кто курил, кто семечки жевал, кто так… без умолку выступал — сплошной шум да гам, переполох на радостях.

— Мож, кого важного тоже выпускают… — задумчиво протянула я.

— Ага, — залилась звонким хохотом Евгения и повисла у меня на руке. — Рожу твоего… местного авторитета.

— Да иди ты! — не сдержалась я… и тоже загоготала: от волнения уже готова была взвыть, а не только… ржать над недалекими шуточками подруги.

Еще резиновые, бесконечные минуты (от явной паники до откровенных психов) — и скрипнули наконец-то ворота, зарычали засовы. Залаяли собаки.

Едва я хотела кинуться с Жаровой вперед, как тотчас подались и молодые люди в ту же сторону — а потому… позорно, покорно отступаем. Такое количество грозных кобелей — даже моей храбрости… не по силам выдержать. А потому прижались с Женькой к бетонной стене-забору — и обмерли тихо в ожидании: наш — не наш. Кому повезло больше?

И вот она — истина. Высокий, худой… как глиста. Рожа… мой Рожа — что не есть рожа. Победа за нами. Но только я вперед, счастливая, силой потащив в омут за собой подругу, как огорошенная вновь покорно замерла.

Мужчины подались к нему — и принялись по-братски приветствовать…

— Какие люди! — взревел один из незнакомцев, разведя широко руки в стороны. — И без охраны.

— Е-е! — радостно в ответ, поддаваясь на участие, Федька. — Твоими молитвами!

Теплая, радушная встреча. Вмиг принялись протискиваться к нему и остальные молодые люди. Горячие рукопожатия, жадные объятия, дружеские по плечу похлопывания.

— Ну че, братуха?! — слышится… сквозь смех голос одного из толпы. — Заудошил систему? Молоток, че…

— Эт Мазуру спасибо, — заржал в ответ Рожа. — С моим-то везением и финансами… иного надо было ждать: думал, наоборот, добавят.

Загоготали остальные…

— Ладно, че стоять тут, глаза мозолить вертухаям? По тачкам и к Валику?

Черт! Дальше тянуть и страху уступать нельзя — бессмысленно… и чревато.

А потому резвые шаги вперед и замерли мы с Женькой за спиной… виновника торжества.

— А это че за… барышни? Фанатки твои пришли? — кивнул в нашу сторону, давясь ехидным смехом, один из его товарищей.

— А? — живо обернулся.

Словно кто миллиарды вольт через меня пропустил, с головы до ног молнией прошибая.