Светлое будущее (СИ)

Не реагирует — все еще где-то там, на темном дне своих мыслей. А эта Сука, что за спиной моей, то и дело, не собирается затыкаться, взывая еще усерднее к беспредельному, грязному совокуплению, отчего еще стремительней покатились Ее слезы.

— Да, блядь, заткни уже ее! — бешено рявкнул я, метнув взгляд на застывшего в растерянности этого хура собачьего, Димона. В мгновение подчинился. — Ника, посмотри на меня, — отчаянно я, приказом.

Крутит, вертит эту еба*ую бандуру Дизя, но все никак не может унять.

— Да ты, Сука, че… издеваешься?! — живо кинулся я к нему. Выхватил из рук и швырнул, разхуечил об стену. Вздрогнула моя Мальвина, ожив.

— Ты че, блядь?! — обижено взвизгнул Дизук, но в момент заткнулся, опечалено заныв. Поднял свой недобиток с пола и начал крутить в руках, тыкать на кнопки.

Ухватил я вновь за руки свою подвисшую.

— Ника, ты меня слышишь? — и снова с напором. Дрогнул ее взгляд, сцепился с моим.

Молчит.

Нервно сглотнула. Но хоть веки ее вспомнили свой ход.

— Зачем ты туда полезла? — сдержано, но не без укора, злости, я.

— Я же просил ничего не трогать! — слюнявит Этот и дальше.

— Не ной, Сука! — наградил я вмиг его презрением. — Новый купишь!

— Но там это… — не унимался бессмертный.

— Если ты сейчас сам не завалишь свое ебало, то я помогу! — выпалил в его сторону, давясь уже яростью. Руки сжались в кулаки.

Окоченел в момент Дизя, покорно заткнувшись.

Взор снова на Рожину:

— Ника, блядь! — злобно. — Очнись! — грубо, сам того до конца не осознавая, давясь страхом ожиданием того, что эта мадам может сейчас отчебучить.

И вот оно, чуяло сердце: взгляд вперила мне в глаза. И шепотом, будто скрежетом метала:

— Переспи со мной.

— О-па, — послышалось где-то сбоку, вперед даже, чем я сообразил, осознал, что услышал.

— Че-го?! — гаркнул я, пристальней взглянув ей в лицо, прищурившись. Она что… обнюхалась уже чем-то здесь?

— Трахни меня, — уверенное, требованием, заливая ртутью мне уши.

Нервно сглотнул я слюну, поежившись. Шумный вздох. Скривился:

— Понятно все, — нервно.

Разворот и, силой сжав ее за локоть, потащил за собой.

«Кукушнутая моя вернулась… Недолго музыка играла».

— Стой! А я?! — отчаянное Дизиака за спинами. — Что со мной?! — тотчас поспешило это чучело за нами.

Застыл, застыли мы оба в коридоре на пороге. Обернулся я.

Прожевал эмоции:

— Я понял твою ситуацию. Разберусь.

— И че должен буду… дополнительно?! — выныривает из комнаты голосистый.

— Ничего, — злобно. — Всё как всегда, по старой схеме. А это так… — кивнул головой, — компенсация… за эту твою… порно-коллекцию.

— Документальную, между прочим! — самодовольно, вожделенно-психопатически; залился печальной ухмылкой. Поджал губы.

Фу, блядь! Мерзость. Аж сжалось у меня всё внутри от отвращения и злости. Но сдержался. Еще напор — и повел, потащил и без того уже измученную сегодняшними прозрениями Мальвину. Не хватало еще ей напороться на слезно-слюнявые откровения этого любителя дурманных оргий, и не всегда добровольных… по крайней мере, пока своих «микстур» не капает.

(М и р а)

Быстро завалиться в машину — и по газам.

— Ну что тебе стоит?.. — внезапно, огорошивая, отозвалась моя Молчунья, разрывая не менее пугающие минуты воцарившиеся тишины и напряжения.

Тотчас устремил я на нее взгляд, на мгновение оторвав взор от дороги:

— Ник, давай не сейчас, а… Сейчас… воздухом свежим подышишь, проветришься — попустит. А там домой приедем — и поговорим, — нервно сглотнул слюну. Черт!

И с хуя она полезла к ноуту? И че это за ебатень… с «Трахни меня»? блядь! Надо было у Кряги спросить полегче успокоительное, а то не дело это все: не сегодня, так завтра рванет. Незнамо где, с кем и почему. И, блядь, че мне теперь делать? Опять, Сука, ее пичкать этим… «овощным трэшем»? А то чую, нервов моих не хватит. И уже по два колеса обоим придется закидывать. Сука, нарики конченные. Дожили: не по доброй воле дурью закидываться. Будто и без того скучно жилось…

Шумный вздох.

(Н и к а)

Иду ва-банк. Чиркаю запал и поджигаю фитиль:

— Нам в магазин надо.

— За-чем? — раздраженно Мирашев. — Вроде еще есть еда.

— Макароны и кофе. Сам говорил.

Скривился.

— Ниче. Потерпим. Не сегодня. Хватит с меня концертов.

— А еще соль закончилась, — нагло вру. — Че я без нее приготовлю? Чай?

Повелся. Выругался себе под нос, но поворот руля — и свернул в карман, ведущий на парковку супермаркета.

(Н и к а)

Сама не знаю, как это провернула. Но провернула…

Уже у самой кассы были, как я Мирашеву закинула просьбу: состроила разочарование, рисуя вид, что только что невольно вспомнила, что масло сливочное забыли взять, причем что тогда, что сейчас. Повелся. Морщился, отнекивался, но место в очереди тоже не хотел терять, как и макароны всухую вновь жевать, а потому подчинился, помчал один, гордым орлом, в молочный отдел. Живо я стащила с полки пачку презервативов и, проталкиваясь вперед, игнорируя зависшего мужика, выбирающего мелочь с блюдца, протянула оную девушке:

— Пробейте, пожалуйста, и побыстрей.

Вздернула та бровями от удивления, но смолчала — не прокомментировала.