Светлое будущее (СИ)

— Неужто я настолько омерзительна, что меня можно трахать только насильно, спьяну, причиняя боль и увечья? Да что ж я вам всем такое сделала… что вы готовы меня только за патлы таскать и унижать? С дерьмом мешать? Как вы еще членом меня касаетесь?! Хотя нет, — психопатически рассмеялась я вспышке воспоминаний. — Кое-кто все же был покреативнее…

Вдруг ход — уверенные, наливаясь приговором, шаги напором. Ухватил за плечи — и попятил. Поддалась невольно.

— Стой! — захлебываюсь воздухом. Волосы, казалось, зашевелились у меня на голове. Кровь заледенела в венах… а сознание пробили иглы… понимаем того, что сейчас свершится. — Не надо! Не так!

Но уже ухватил за руки — и сдавил до боли, тотчас повалил на кровать.

— Мне больно! — визжу я.

Живо раздвинул мне ноги, протискиваясь наваливаясь на меня сверху. Сорвал с себя полотенце.

— Не надо, стой!

Но еще напор, натиск — и ворвался, вошел в меня… взрывая вселенную в эксплозии. До боли, до жути… до приговора неизбежности и рокового крушения.

(М и р а)

Завизжала. Дико завопила тотчас подо мной, невольно приводя тем самым меня в чувства. Будто кто жидким азотом обдал. Обмер я в ужасе, наблюдая, впиваясь взором в искаженное от боли, страха, трепета лицо… той, которую я больше всех оберегал… и которую только что так жестоко предал.

Дернулся, мигом вышел из нее. Отстранился. Спешно скрутилась та в клубок, поджав под себя ноги. Нос уткнула в подушку и еще сильнее завыла, давясь рыданием и жуткими, убийственными словами, которые я и сам себе повторял: «ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?!».

Скатился мой взор невольно вниз.

«блядь!» — нервно дернулся я, завидев кровь ее на себе.

Сука…

Зажмурил веки — и замер, окоченел так, не дыша.

Пиздец. Свершилось.

Всего, чего так жутко боялся, — свершилось. Натворил.

Хотелось просто сдохнуть в этот миг — тщетно. На глаза проступила позорная влага.

Осел я на кровать. Растерянный взгляд около.

Шумный вздох.

Встать — шаги на кухню. Достать с полки пачку сигарет, зажигалку — и прикурить.

Плачет, ноет — даже здесь слышно. И я, Сука, вторю ей. Тихо. Без слез. Но так же… отчаянно и малодушно.

Предал.

Не так ее — как себя. Всё… ради чего старался — все пустил к **ям собачьим!

Пиздец всему…

Хуже тех уродов. Сука я. Сам просил верить! Обещал беречь! И сам же… как эти же твари. Силой, блядь, ее взял…

— Сука! — сгреб всю посуду нахуй на пол — зазвенело, заплясало, разлетаясь на осколки… как, еба*ь его * ***, и моя жизнь!

«ЧЕ. Я. НАТВОРИЛ?!» — вторю вновь ей, что временами, будто лезвием режет меня своими глухими, невнятными причитаниями.

Урод конченный!

ПИЗДЕЦ!

Затяжка-выдох… и прокашлялся, давясь излишним количеством дыма, будто он способен унять раздирающую в груди язву.

Гнида чертова!

Живо потушить окурок — и швырнуть в раковину.

Шаги в комнату — уже немного стихла. Все еще вздрагивает, временами давясь удушливыми спазмами, всхлипами.

Присел около кровати на пол. Виновато повесил голову на плечах. Почесал затылок и тотчас изнеможенно содрал с лица напряжение, эмоции.

Сука!

…и че сказать, блядь?! Тупое «Прости»?!

Нож дать — да пусть гасит?!

Печально рассмеялся я сам над собой: так еще, блядь, себя захуерит.

ДУРА! Какая же она… ДУРА!

И я — ничуть не лучше. В сотни раз — мудак.

— Прости, — несмело отозвался, сам не веря, что это имеет хоть какой-то смысл… для нее. Ниче не понимаю… что делать, что говорить. Куда дальше… двигаться, из того тупика, куда мы пришли. Куда я завел.

Молчит, только писк стал сдержанней, стыдливо-трусливый.

Продолжил:

— Ты меня… тоже пойми. Мне тоже тяжело! — горько, еще сильнее пряча взгляд, топя где-то в дебрях шерстяного ковра. — Я тебе уже говорил: для меня это… дико вот так… о ком-то заботиться. Знаю, что не просила! — сам себя перебиваю, будто чуя ее спор. — Но… — Немного помолчал… — Я если когда что и делал, то только для чего-то. А если добрый какой от скуки жест, то как попало, не заморачиваясь. А тут… вроде, и стараешься изо всех сил… от чистого сердца — и ни *** не получается. Лажа полная какая-то выходит. Нервы… ни к черту. И ты еще… дразнишь, бесишь. Совсем не помогаешь, а наоборот — все только… — учтиво не договорил, смолчал. — Прости меня, — приговором. — Я не хотел. Но да… сделал.

(Н и к а)

Встал вдруг… Шаги на выход из спальни, отчего тотчас я дернулась, комкая в себе ужас:

— Знаю! — гаркнула поспешно, желая его остановить словом. Удалось — обмер, пришпиленный к месту. Вмиг расселась я и учтиво продолжила, давя остатки рыданий: — Знаю, что заслужила, что сама выпросила!..

— Не понял, — тихо рыкнул, шмыгнув носом. Обернулся. Глаза в глаза, полные слез — что мои, что его.

Нервно сглотнула: