Светлое Христово Воскресение (сборник)

Забравши наши узелки, мы на той же «пегашке» покатили домой: помню, под колёсами иногда хрустели льдинки замёрзшей в колеях весенней, ещё не просохшей воды. Дома лампадки. Короткое разговенье; но и это не привлекало сильно. Душа была пресыщена радостью в церкви, а тело, утомлённое необычайным напряжением чувства, а также и бессонницей, тянулось в кроватку. И я засыпал блаженным сном. Ангельское детство…

Красота пасхального быта

Как было ещё в моём детстве, эта красота начиналась со Cтрастного Четверга.

В этот день в нашем доме начинались три пасхальных события: приготовление сырной пасхи, крашение яиц и жарение соли.

Праздник Пасхи слился в нашем представлении больше всего с приготовлением пасхи; и эти два слова связались неразрывно: одно напоминало другое.

Мы, проводя пост, не смели, конечно, и думать о том, чтобы «оскоромиться» чем-либо молочным. Но в сырную пасху, помимо сладкого сахара, вкладывали ещё изюм, то есть высушенный виноград. Как он прельщал нас! И, не смея коснуться скоромного творога, мы старались, незаметно от мамы, выковырнуть хоть изюминку. А до Пасхи оставалось ещё почти три дня. Жидкость эти дни должна была ещё стекать…

Но ещё более детской радости доставляло крашение яиц. Круто сваренные, они не привлекали нашего вкуса; но зато какое очарование приносили нам краски: и луковыми перьями, и цветными тряпочками, и разноцветными «бумажками», и пунцовым порошком, и тому подобным. Потом они лежали красиво на тарелочках, веселя наши глаза… Этим удовольствием я радовал себя и много-много лет спустя, даже (как это ни стыдно сказать) во время епископства: я сам красил яйца, не отдавая отчёта ни значению яиц на праздник Воскресения Христа, ни красному цвету окраски, – памяти, может быть, крови Христовой.

Ещё в тот же день четверга приготовляли «четверговую соль». Может быть, её связывали с подачей Христом Иуде «омоченного» в соль куска хлеба; может быть, христиане во всём хотели видеть священное: и пасхи, и куличи, – а на юге России – и сало, и мясо и яйца: и, может быть, к ним эту соль; а может быть, умные предки считали «солью земли» апостольскую проповедь после воскресения, которая должна «осолить» прогнивший мир (Мф. 5, 13; Лк. 14, 34); может быть, вспоминается иудейский обычай, о котором Сам Господь сказал: всякая жертва солию осолится (Мк. 9, 49–50). Не знаю. Да едва ли кто знает об этом.

Известно лишь, что в Страстной Четверг соль жарили в печи, а потом подавали на стол и вкушали с нею яйца. Хранили её весь год. Если скотина заболевала, то соль эту всыпали ей в питьё.

Это было – в четверг днём.

А вечером читали «двенадцать Евангелий», – со свечами. Остатки потом несли зажжёнными домой… А дети устраивали цветные фонарики и вставляли туда свечечки: и для того, чтобы не потух огонь; и потому, что читанные Евангелиями события совершались ночью.

И как было умилительно видеть эти огоньки среди расходящихся богомольцев! Свечечки хранили на божнице, на случай смерти кого-либо в семье.

На другой день утром совершались «царские» часы… Не всякий знает, может быть, что цари не могли отстоять длинную службу «двенадцати Евангелий», и потому для них установлена была сокращённая служба о страданиях Христа из всех четырёх евангелистов. А в конце провозглашалось им многолетствие.

Потом – вынос плащаницы: это позднее прибавление. Больше в пятницу не разрешено было – ни уставом, ни обычаем – делать ничего: Господь умер. Можно было только чистить иконы, мыть жилище.

А вот в субботу пекли уже скоромные куличи… И пахло так приятно и заманчиво; но мы уже не соблазнялись: оставалось ждать недолго. А потом – обычаи на Пасху: о них смотри дальше.

Какая во всём красота! Недаром один неверующий сказал мне: «У вас есть какая-то изюминка». А главной-то он не видел: Христа Жизнодавца !

А вокруг церкви догорают плошки с салом… Уже большая часть их потухла. Налево и направо от входа в ограду и по четырём углам церкви тлеют угли от сожжённых бочек… Пахнет мирною гарью… Небо начинает уже розоветь… Церковь белеет от зари…

Приехали из храма: «Христос воскресе» – трижды… Всё уже было готово… Сладкое… Яички красные… поцеловались радостно… С благоговением «разговелись» сначала освящёнными куличами, пасхой и яичками. Но обед – после.

– Мама! а правда, что на Пасху и солнышко играет?

– Играет, деточки, играет… Да вот дождитесь, и увидите…

Но уже глазёнки слипаются… И не дожидаются играющего солнца… На кроватку… И через минутку – в сладкий сон. Видят ангелов… А мама заботливо закрывает окна чем-нибудь тёмным – пусть соснут!

Да и сама устала. Вот только бы птицу накормить и скотину…

И через несколько времени все погружаются в короткий, но сильный сон…