Светлое Средневековье. Новый взгляд на историю Европы V–XIV вв.

Итак, мы видим сложную картину в отношении гендера, власти и политического влияния и обнаруживаем связи, которые простираются через континенты. К концу VIII века король Мерсии Оффа (757–796) приказал отчеканить золотую монету. В ее центре мастера поместили латинские слова «Оффа король» (Offa rex). Однако на ребре той же монеты мы находим путаную арабскую надпись, которая, по-видимому, представляет собой шахаду — основное положение исламского символа веры. Возможно, эта монета ничего не говорит о религиозных убеждениях Оффы. Вероятно, мастера работали по образцу — например, золотого динара, отчеканенного около 773–774 годов первым халифом из династии Аббасидов аль-Мансуром (754–775). Маршрут этой монеты рассказывает нам о раннесредневековых связях между обширными регионами и разными народами. Монета была найдена в наше время в Риме, куда, возможно, попала в составе подношения епископу. Золото, сияя ярким светом, переходило из рук в руки множество раз — от Багдада до Британии и Рима.

Но Остров покидали не только товары. Люди со всего мира ехали в Британию, но и из Британии люди тоже уезжали в другие страны. Вскоре после смерти Адриана монахи аббатства Монкуирмут-Джарроу создали богато иллюстрированную Библию — такую тяжелую, что ее приходилось возить на повозке. Возможно, как и динар Оффы, рукопись, известная как Амиатинский кодекс, предназначалась для римского епископа. Таким образом, Британия начала посылать миссионеров обратно через Ла-Манш.

Мужчины и женщины путешествовали по континенту, распространяя христианскую философию. Монах-путешественник по имени Алкуин отправился в Рим по поручению короля Нортумбрии. Но он так и не вернулся на север, а вместо этого обосновался при дворе короля Карла Великого и возглавил дворцовую школу. Даже в раннесредневековой Британии люди чувствовали себя частью гораздо большего мира.

Если здесь, в конце главы, мы вернемся к разноцветному кресту, стоящему в поле в далекой Нортумбрии начала VIII века, то посмотрим на него уже по-другому. Этот крест не так одинок, как нам могло казаться раньше. На востоке завершается подготовка огромной Библии для отправки в Рим, миссионеры пересекают Ла-Манш в обратном направлении, чтобы нести христианство на другую «периферию» континента. В Британии живут люди, говорящие на разных языках, христиане и нехристиане, люди разного статуса, в том числе и такие, которые обязаны работать на короля или даже на местный монастырь. И, конечно же, здесь есть монахини и монахи. Среди них много местных, но есть и приезжие из разных отдаленных уголков, возможно, даже с родины Адриана Кентерберийского.

Средневековое искусство не всегда хранилось в музеях. Памятники и другие объекты были частью повседневной жизни людей. По словам историка искусства Герберта Кесслера, эти предметы предназначались для того, чтобы их «трогали, целовали, ели и нюхали». Представьте, сначала толпа смотрит на крест, который возвышается над людьми, и изучает героическую историю спасения. Сначала — бегство ради спасения, покорение зверей земных и явление Божьей воли. А потом мы заглядываем назад и обнаруживаем женщин, на которых опирается этот сюжет, — начиная с Девы Марии и Благовещения и заканчивая Марией Магдалиной. Такая вот метафора для Светлых веков. Зрители делают шаг вперед, прикасаются к ослу, целуют Деву Марию, и в их ноздри проникает землистый запах.

В начале VIII века здесь, на севере Европы, на дальних окраинах северного королевства, взошло солнце. Завитки виноградных лоз с двух сторон креста, возможно, когда-то покрывала не только краска, но и мох. Камень, взятый у природы, обрел новую форму и постепенно возвращался в ее лоно. Высеченные в камне птицы делились жердочками с птицами настоящими. Наверное, временами казалось, что сам крест поет. Вокруг памятника собиралась толпа, и памятник рассказывал ей особую историю. Эта история звучала на острове веками, но здесь она вобрала в себя латинские стихи и руническую поэзию, переплетение художественных стилей. Памятник рассказывал людям, что они все еще являются частью большого мира, который, возможно, никогда и не распадался, но менялся, адаптировался и обновлялся. Монумент рассказывал собравшимся о еврейском беженце из восточного Средиземноморья, который однажды пересек Африку, а теперь приехал на северный остров и нашел себе уютное пристанище среди этих долин. И стал их частью.

Глава 6. Бивень из слоновой кости

Летом 802 года странный гость прибыл в Аахен, на родину императора Карла Великого (768–814). Два года назад Карл был коронован в Риме как император и поэтому обладал властью над народами, жившими по всей Европе, от Пиренеев на юге до Дании на севере и от берегов Атлантического океана на западе до берегов Дуная на востоке. Гости часто прибывали издалека. Но этот гость проделал особенно долгий путь.