Светлые надежды умирают первыми (СИ)

      Осторожно переступая через битое стекло, бочком обходя какие-то кучи свалявшегося тряпья и разбросанные щедрой рукой пустые бутылки, Егор оказался в комнате, намеченной Макаром в качестве зала для торжественного мероприятия.

      Едва только взглянув на место предстоящей экзекуции, он окончательно пришел в ужас. Выгоревшие со временем, бывшие некогда цветастые обои грязными кусками изломанного гербария топорщились на стенах, бывшая некогда белой потолочная краска потрескалась, превращая комнатное небо в иссохшую, облупленную коростой пустыню.

      На полу, покрытом местами отслоившимся линолеумом, были разбросаны отходы бесцельного досуга: жестяные банки из-под пива, окурки, использованные инсулиновые шприцы, пачки из-под чипсов и прочая дрянь, постепенно копящаяся затхлыми стенами заброшенного дома, как блохи у бездомной собаки.

      Продавленный диван, облокотившийся об одну из стен, засаленный и протертый своими лучшими местами, словно умолял: «Оставьте меня в покое!»

      Несколько стульев и большое мутное зеркало в громоздкой оправе, пустившее трещины по гладкой поверхности, - это неказистое убранство встретило Егора с распростертыми объятиями.

      Быстрыми шагами подойдя к окну, Макар поставил водку на подоконник и выпустил под потолок воздушный шарик.

      - Послушайте, - пальцы Егора с силой сжали темную ткань несчастного рюкзака, а глаза, абсолютно потеряв весь свой отпечаток непроизвольной улыбки, в умоляющем порыве устремились на Макара. - Я все-все выплачу через несколько дней, клянусь вам! Отпустите меня! Дайте просто уйти! - вид этой мерзкой обители заложил зерно страха в его душе, мгновенно давая нездоровые ростки, пугающие своими размерами.

      - А давай поговорим об этом завтра, - нетерпеливо ответил тот, рывком стягивая с дивана верхний тюфяк и подтаскивая его к батарее. - Мне сейчас абсолютно плевать на твои проблемы.

      Егор судорожно вздохнул, делая несколько осторожных шагов назад.

      - Куда пошел? - стоя спиной к своему пленнику, Макар словно видел затылком его жалкую попытку ускользнуть от грядущего возмездия за собственную опрометчивость.

      Егор не ответил, делая еще один шаг назад и упираясь лопатками в холодную стену.

      Макар резко обернулся и в несколько быстрых движений оказался возле него.

      - Не смей со мной шутить! - с этими словами он с силой ударил кулаком Егора в солнечное сплетение и, ухватившись за ворот его рубашки, поволок согнувшегося пополам узника к брошенному возле окна тюфяку.

      Рюкзак, выпущенный из рук, жалобно плюхнулся на пол, поднимая в воздухе едва заметное облачко пыли.

      Пытаясь вырваться из цепкой хватки, Егор завозил ногами по полу, заставляя попавшие под подошвы туфель жестяные банки с грохотом разлетаться по углам грязной берлоги.

      - Отпустите! Я же сказал, что достану деньги! - Егор попытался дотянуться до лица Макара, чтобы подтвердить свои слова отчаянным ударом, но у него ничего не вышло. Макара ломало, и он хотел покончить с этим делом как можно быстрее, не отвлекаясь на брошенные в застоявшийся воздух пылкие фразы.

      Ухватив с подоконника припасенную заранее веревку, он сделал подсечку, вынуждая Егора упасть на колени.

      Егор мученически поморщился, когда безжалостные петли с силой обвили запястья заломленных за спину рук. Виток за витком отдаляя свободу, скользящей змеей веревка сцепила кисти и, заспешив к батарее, несколько раз обогнула чугунную трубу, закручиваясь крепким узлом.

      Макар торопился. Кости выворачивало дикой болью, умоляя их хозяина скорее, как можно скорее принять хоть какую-нибудь дозу.

      В позе абсолютной беспомощности, стоя на коленях с заведенными за спину руками, Егор с содроганием в душе наблюдал за дикой картиной, развернувшейся в паре метров от него. Прямо перед ним, на обшарпанном стуле, закинув ногу на ногу, Макар выдернул из кармана какой-то шнурок и, обмотав им руку повыше локтя, зубами затянул один из концов, умелым движением маневрируя импровизированным жгутом. Затем, нетерпеливо елозя на драном сиденье, он опустил руку в свой бездонный загашник и извлек оттуда инсулиновый шприц и какой-то флакончик.

      В этот момент Егор ясно ощутил, как волосы на его голове шевельнулись от жути - надпись на флакончике гласила: «Тропикамид». Тот факт, что Макар собирается запустить по своим венам глазные капли, заставило Егора впасть в абсолютный ступор и наблюдать широко раскрытыми глазами за его манипуляциями.

      Подковырнув пожелтевшим ногтем пластиковый колпачок, Макар отбросил ставший ненужным этот чехол блестящей иглы и погрузил металлический хоботок в прозрачную влагу. Черты его лица напряглись, губы до побеления сжались, скулы заострились, выдавая сильную сосредоточенность на этом процессе.

      Напившись вволю, шприц отпрянул от прозрачного флакончика, торопясь к проступившей жилке. Вены были еще не пуганными, поэтому с любопытством отозвались на просьбу хозяина показаться перед ним во всей своей красе. Острое лезвие вонзилось в бледную кожу, безошибочно прокалывая сосудистую стенку и впрыскивая яд в жизненное русло и без того отравленного организма.