Светлые очи мага Ормана

Мар-ди замер, уставившись на поле. Ему не выиграть. Даже если у него всегда будет выпадать ду-бещ, а у Ланселота се-бай-ду – все равно не выиграть. Как змея не сможет получить обратно крылья. Как котенок никогда не станет безжалостным тигром. Как из таких как он никогда не получится могущественных Управителей… Так он не сможет выиграть у Ланселота. Пришлось дойти до полного истощения, чтобы понять это.

К чудовищной в своей неотвратимости истине, похожей на гигантскую смоляную гору, добавилась другая:

– Ты мог бы быть таким же, как я – равным по силе, но ты добровольно отказался.

– Конечно, – охотно согласился Мар-ди, радуясь небольшой передышке. – Я отказался сам. Потому что тем и отличается человек от животного, что может сказать «нет», когда больше всего на свете хочется сказать «да». Человек может ограничить себя, если чувствует, что его желание служит тьме. Человек может быть выше своих желаний. Потому я – человек.

– Слышали уже, – неожиданно зло отозвался Ланселот. – «Эль-Элион сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы». Может, все же продолжишь поединок?

Мар-ди ничего не оставалось, как еще раз потянуться к желтым солнцам Раныда.

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Беседа за столом текла своим чередом. Сергей не удержался и выпил-таки чая. Как ни прислушивался к животу, тот остался доволен. Сергей тоже успокоился. Он все пытался вступить в беседу, которую оживленно вели хоббит и Урслог. Но вскоре отчаялся – он ничего не смыслил в политике Флелана, а разговор шел о политике. Тораст задремал на скамье. Кажется, он, несмотря на предупреждение Влада, переел крыс. Асуэл слушал разговор внимательно, но сам не вступал – Сергей решил, что он по характеру молчун. Несколько раз рассказывал им легенды, но всегда по настоянию Ута.

– Вот знаешь, – царь гномов ткнул пальцем в грудь хоббита. – Я, честно говоря, порой сомневаюсь в задумке. На счет договора-то союзнического. Как бы из горна да на наковальню не попасть, – он расставлял кружки, будто карту пытался изобразить. – Ты посмотри, что получается, – серебряные кружки со звоном занимали свое место. – Здесь эльфы… Здесь тоже… И здесь. Здесь гномы, а тут орки. Да! – он подвинул еще одну кружку, – еще урукхаи. Убей – не понимаю, чем они от орков отличаются. Так вот, – он вывалил на стол лепешки и, взяв деревянную чашу, в которой они лежали, перевернул ее. – Сэр Желна всех объединить хочет, – чаша накрыла кружки, но они не умещались под такой «крышей», часть свалилась и выкатилась. – И что получается? – спрашивал гном, указывая на «бунтующие» кружки. – Брат на брата? Гномы уже друг против друга воюют, эльфы вот-вот начнут. Братья-эльфы! Которые считали себя первородными и признавали только других эльфов. Все остальные существа для них прах и пепел. А за родную кровь голыми руками разорвать готовы были. Они собираются воевать! Орки, что нас достают… Ваш урукхай воюет против них, верно? И что дальше? Дальше-то что будет?

– Думаю, все хорошо будет, – хоббит убрал чашу, вместо этого взял с центра стола кубок побольше и поставил его перед царем. Вокруг него красивым цветочком расставил серебряные бокалы. – Среди горных эльфов найдутся те, кто поймет справедливость слов Ормана. Среди любого народа найдутся, – он продемонстрировал результат. – Орман – он постучал указательным пальцем по центральному кубку, – не дурак! – теперь палец покачался из стороны в сторону перед носом гнома.

– А среди лесных найдутся те, кто присоединится к Иситио, – возразил Урслог, щелчком опять сваливая серебряную кружку. Падая, она зацепила еще две. «Цветочек» сразу сломался. – Так или не так? Можешь не отвечать. Я знаю, что именно так будет. Так в чем смысл всего этого?

– Так если ты ни во что не веришь, зачем документ подписывал? – возмутился Ут, у которого закончились аргументы.

– А мне деваться некуда. Кто мне поможет, если не Орман и его рикмасы? Будь у меня много гномов и еды – не стал бы никого приглашать, – он сдвинул на затылок шапку и откинулся на спинку кресла.

– А стал бы тоже на дорогах посланников Ормана караулить! – продолжил Ут. – Как Иситио.

– Ну, это ты зря, – царь примирительно похлопал Ута по плечу. – У меня такая политика: я никого не трогаю, и меня никто не трогает. С предателями разобрались бы потихоньку и все дела. Живем, работаем, торгуем.

– Вот и все так рассуждают, – продолжал бурчать Ут, скидывая царскую ладонь. – Все хотят чистенькими остаться.

– А мировую войну устроили? – Урслог сложил руки на груди. – Кому оно надо? Орману?

– Орман своих защищает – и все. Мы ни на кого не нападаем!

– Ага! Так чашка моя значит, все же лучше подходит? – он попытался накрыть ею кружки. Опять не получилось, и он махнул рукой. – Это временно не нападает. А вот как маг власть возьмет, тогда посмотрите – сразу врагов будете искать. Как кто пикнет слово против него, так и будет считаться, что опасный враг.

– Так чего ж ты договор подписывал? – грозно хмурил брови хоббит и все порывался встать, но гном его придерживал за рукав.