Светлые очи мага Ормана

— Прошу прощения, что потревожил Вас, правитель, — так же легко встал — негоже минарсу стоять на коленях слишком долго. Даже если это Правитель эльфов. — Особенно прошу простить меня за то, что пришел к Вам без доклада и минуя стражу. Для меня чрезвычайно важно, чтобы мой визит остался втайне. Еще одно извинение примите за то, что не снимаю капюшон в вашем присутствии. Устав моего ордена запрещает открывать лицо вне стен храма.

— Кто ты? — Иван почувствовал, что Иситио успокоился, хотя все еще настороже, но любопытства в нем больше, чем гнева.

— Можете ли вы уделить мне хотя бы один дагрун, Правитель? Тогда я неспешно расскажу обо всем, что Вас интересует: кто я и откуда, также зачем потревожил вас. И если хотите — почему для меня так важна тайна этой встречи.

Иситио благосклонно кивнул, положил свиток, который просматривал на место и опустился на стул. По всему выходило, что Иван должен больше часа униженно стоять напротив. Не на того напал. Как только Правитель сел, Иван щелкнул пальцами и опустился прямо на воздух. Он не стал переносить стул внутри библиотеки — это нарушило бы гармонию и вряд ли бы понравилось Иситио. Не стал он и телепортировать мебель из другой комнаты — отняло бы слишком много энергии и пришлось бы терпеть жару. А вот такое простенькое заклинание уплотнения воздуха, много сил не отнимает, действует долго и производит больший эффект: одно дело, когда ты удобно сидишь на стуле, а другое — когда вот так в воздухе. Между прочим, с не меньшим комфортом: свободно откинувшись, закинув ногу на ногу. Однако у правителя от этих фокусов в глазах появилось презрение.

— Вы маг? — спросил таким тоном, каким бы на Земле спросили уличного фокусника: «Ты мошенник?» Эльфы не жалуют магов. Вернее жалуют только своих, а вся остальная магия недостаточно чистая. В этом есть плюс. Иначе они бы давно нашли общий язык с Орманом. Иван не повторит его ошибки:

— Я минарс, — сказал он спокойно. — Вряд ли вы когда-нибудь слышали о подобных мне. Я первый, кто попал во Флелан.

Дальнейший разговор он вел, словно был отважной мышью, задумавшей выкрасть сыр из-под носа местного крысодава и остаться в живых. Каждый шаг, каждое движение просчитано, предельно осторожно, глаза подмечают малейшее изменение в положении тела кота (Иситио), уши слышат шорохи даже за дверью. Но нет, он привел неудачное сравнение. Причем здесь сыр, если ему нужно завести дружбу с этим котом и заставить его плясать под мышкину дуду. Иногда казалось, что еще чуть-чуть и он убедит правителя стать минервалсом, принести присягу ордену. Но… едва уловимое движение бровей и минарс понимал: правитель колеблется. Он слишком умен, чтобы так просто поверить первому встречному. Они беседовали почти два часа. Когда диалога подходил к концу, в библиотеку вошел воин с длинными белыми волосами. В руках меч наголо, на таинственного пришельца он смотрел враждебно и вызывающе. В глазах нет изумления, значит, Иситио сообщил о пришельце стражам. А Иван не почуял этого.

Иситио сделал воину знак:

— Эор, это мой гость… Иван. Покажи ему, где он будет спать. И, пожалуйста, пусть кроме нас с тобой больше никто не знает о нем.

Иван бесшумно двигался следом за Эором, что был предводителем войска горных эльфов, что-то вроде генерала. Что ж, правитель еще не принял решение, но он назвал минарса гостем — это плюс. И он не хочет, чтобы Илоа — как она не вовремя прибыла! — знала о его присутствии в замке. Это тоже плюс. Можно сказать, что правитель хотя и сомневается, но все же склоняется к тому, чтобы поверить ордену Света. Значит, надо просто помочь Иситио довериться…

Теперь сидя в библиотеке, он делал вид, что читает, а на самом деле, взвешивал, как лучше подтолкнуть Иситио к нужным действиям. Он обдумывал это вчера вечером, пока не уснул, и сегодня почти весь день. Некоторые варианты прорисовывались, но нужно что-то более ощутимое. Особенно в свете последних событий — его преследователи чудесным образом спаслись и находятся в замке.

Внезапно прямо перед ним вырос правитель. Иван не смог сохранить самообладания — вздрогнул. Эльф отреагировал с большим достоинством. В глазах Иситио добродушная усмешка: «Видел? Не хуже тебя умею подкрадываться».

Минарс поспешно встал, но Иситио махнул рукой — сиди, а сам передвинул другой стул, но так что красота в зале не нарушилась, и тоже сел.

— Ты говорил, что уничтожил отряд, — начал он без предисловий.

— Я так думал, — смиренно ответил Иван, опуская голову. — Простите мою самонадеянность.

— Самонадеянность? — хмыкнул Иситио. — Слова-то какие красивые. Это не просто самонадеянность, любезный друг, — глаза сузились, так что обращение прозвучало почти как пощечина. — Возможно, это свидетельство того, что ты не так могущественен, как хочешь казаться. Ты втянешь меня во вражду с Орманом, а потом окажется, что можешь, только проходить невидимкой через стражу и сидеть в воздухе. А всю грязную работу должен сделать я, теряя своих людей. Что ты на это скажешь?