Светлый град на холме, или Кузнец. Том 2

Все эти месяцы, скоро год, я не позволяю себе думать о нём. О том, что я сделала перед отъездом. Я не могла в тот момент поступить иначе, я уезжала навсегда. И то, что происходило между ним и мной в течение всех последних лет, не было какой-то игрой с моей стороны. Я испытывала к нему чувства, названия которым не искала, потому, может быть, что не могла отдаться этим чувствам всей душой. Только однажды я позволила им завладеть мной.

Ни разу за этот год я не вспомнила с сожалением или раскаянием о том, что произошло между нами. Случись вернуться в тот день, я снова обняла бы его…

Я любила его в те минуты. И не могла не одарить его той любовью. Не из жалости, не из благодарности. А любя. И желая. И я не думала, как мне с этим быть дальше. То, что произошло тогда, просто должно было произойти. В тот день. В ту минуту.

О Сигурде мне не надо было ДУМАТЬ.

Он был со мной всё это время. Каждый миг. Он растворён во мне, в моей крови.

Каждую ночь я засыпала и видела его во сне.

Пробуждаясь, ещё не открыв глаза, я видела его лицо, мне даже казалось, я чувствую его тепло, его запах. Это было моё наслаждение, эти краткие мгновения между сном и пробуждением, будто он рядом.

Я слышу его голос. Я вижу его улыбку, от которой у меня кружится голова.

Без этого я, наверное, не выдержала бы и недели здесь. И даже часа.

Всё, что я делаю весь этот ужасный год, спасая страну от чумы, я делаю для тебя, мой любимый, мой муж, мой конунг.

Но это не всё, я должна буду открыть тебе правду о Ньорде. Ты должен принять меры. Ты должен знать, кто напал на тебя. А это нападение.

Неужели я, правда, вернусь?

Неужели я увижу тебя мой бесценный? И как я выдержала столько времени без тебя?

Правда, вернусь?!

Неужели мои предчувствия тогда, тем летом, они были об ужасе, что я переживаю целый почти год здесь? Я вижу Смерть каждый день…

Но почему я чувствовала, что я умру? Умру. Не ужасы, не испытания, о серьёзности которых я не подозревала даже, когда собиралась в путь. Нет, я предчувствовала свою смерть…

Мы стояли лагерем уже больше месяца, отрядами выезжая осматривать очищенную землю. Иногда отряды отсутствовали несколько дней – концы немаленькие, но присылали вестовых гонцов каждый вечер. И мы знали, что происходит.

На рассвете я проснулась рано, щебетание птиц, солнечные лучи скользят по стенам палатки. Я знаю, под холмом, на котором наш лагерь – ручей. Пойти искупаться.

– Подожди, Свана, – говорит ратник, увидев меня на карауле у границы лагеря, это Скегги, сотник, караулит, как и все, здесь никто не гнушается никакой службы. – К ручью пойдёшь? Я людей пошлю с тобой, нельзя одной.

Я не спорю, но он идёт со мной сам, на своём посту оставив другого ратника.

– Купаться будешь, дроттнинг? Холодно. Простудишься.

Я засмеялась:

– А ты заметил, Скегги, за целый год никто не чихнул ни разу. Все так чумы боялись, что ни одна другая хворь не взяла.

– Какая теперь нас хворь возьмёт?! – смеётся Скегги. – Нас всех теперь вообще ничто не возьмёт.

Мы спустились со склона.

– Только не подглядывай, – говорю я.

Он засмеялся:

– Ох, нет, Свана, себе дороже на тебя глядеть, умом поедешь, – хохочет, зубы квадратные скалит. – Да и невеста у меня в Сонборге.

Я бросилась в воду. «Поедешь умом»… Ох, Скегги, добрый ты малый. Я-то знаю, что от былой красы одна тень осталась, так я исхудала.

На дне ручья я поранила ногу об острый камень. Мало этого, подвернула так, что не наступить…

В лагере, среди других проституток, присланных из Сонборга по просьбе Сигню, я нашёл Трюд. Я так удивился, увидев её, что она хохотала надо мной:

– Что так удивляешься-то, хакан? Знаешь, сколько нам серебра за это конунг отсыпал! За всю жизнь не заработаешь!

Словом, у меня опять появилось с кем проводить ночи. Ведь в деревне, где спасались мы с Исольфом, было не к лицу хакану, алаю и воеводе по бабам тшастать. Это Исольфу повезло, полюбился он одной вдовушке.

Но Трюд слишком увлекалась хмельным тут, мне не нравилось, когда я заставал её нетрезвой.

В ответ на это она распускала язык:

– Иди-иди к своей Свана. Думаешь, я глухая и слепая. Не знаю, что ты со мной, на самом деле каждый раз с ней спал! Ха-ха-ха! – она глотнула ещё из фляги.

Запах браги распространился по палатке.

– Ты о ней мечтал, а её тут Торвард Ярни пашет, как отменный конь! Думаешь «железо» он с чего зовётся?! А-ха-ха! Теперь вы втроём? Или вчетвером?

– Прекрати! У тебя тут разум помутился, я смотрю, – сказал я.

И подумал, что конунг зря платить не станет, в этом аду, даже шлюхи боятся, если позволяют себе произносить такое. Даже спьяну.

– Ты думаешь, ты спасал меня тем, что выкупил у казны? – продолжает хохотать Трюд, будто брешет дурная собака. – Да я знаешь, сколько поскидывала ублюдков ваших?! И не сосчитать. Как и вас, кобелей! Это стерва эта, твоя Свана проклятая, поймала. А так… я и другим помогала. А она «пожалела» ещё, не казнила…

Я не слушал её больше и ушёл. А уходя, думал, может, задушить надо было?.

Глава 8. А вот и смерть

Кровь капала с моей ступни, когда Скегги нёс меня до палатки.