Светлый лик смерти

– Не знаю, я как-то внимания не обращал… Но мне действительно дают и ту, и другую. И потом, Константин Михайлович, не надо сводить все к формальностям. Сотрудники фирмы – люди не бедные, и если кому-то из нас нужна бумага, мы идем и покупаем ее. Разумеется, сначала мы звоним секретарю и говорим, что у нас бумага кончилась. В пяти случаях из десяти она через полчаса приносит новую пачку. А в остальных пяти случаях мы слышим в ответ, что склад закрыт, что бумагу еще не купили или еще что-нибудь в этом же роде. Тогда мы просто даем секретарю деньги и посылаем в ближайший магазин за бумагой. Вот и все. Так что у кого какая бумага на столе – это долго разбираться.

– Хорошо, мне придется изъять у вас документы, выполненные на дешевой бумаге.

– Для чего?

– Я отправлю их на экспертизу. Хочу узнать, написано ли письмо на такой же бумаге.

– Но содержание этих документов является коммерческой тайной…

– Мне очень жаль, Виктор Александрович. Документы мне придется у вас изъять. Если вы не хотите, чтобы у вас были неприятности по коммерческой линии, возьмите ручку и зачеркните все, что не предназначено для посторонних глаз. Можете взять пузырек с чернилами и залить весь текст. Меня интересует только качество бумаги.

– И чего вы добьетесь своей экспертизой? – Дербышев снова начал нервничать. Вероятно, его способности отвлечься от эмоций и сосредоточиться на деле хватало ненадолго. – Зачем огород городить?

– Виктор Александрович, возьмите себя в руки и посмотрите правде в глаза. Ситуация, в которую вы попали, является более чем неприятной. И меня удивляет ваше упорное нежелание хоть как-то ее прояснить. Объяснить вашу позицию можно только одним способом.

– Каким же?

– Признать, что вы виновны. Уж не знаю в чем, в убийстве ли Людмилы Широковой или в чем другом, но виновны. Вы прекрасно знаете, как появилось на свет это странное письмо, но пытаетесь скрыть от меня правду. Устраивает вас такое объяснение?

– Но послушайте, я вам сто раз говорил, что никакого письма никакой Широковой я не писал и не мог писать, потому что знать ее не знаю и никаких писем от нее не получал! Что вы мне голову морочите бумагой какой-то, принтерами, экспертизами! Я сто раз говорил…

– А я сто раз слышал, – вполне миролюбиво откликнулся Ольшанский. – И столько же раз удивлялся вашей слепоте. Вы же сами прекрасно видите, что я не лгу, не обманываю вас, не запугиваю. Вот письмо. Посмотрите на него. Оно существует, его можно потрогать, прочесть. Это не плод моего воспаленного воображения. Поймите же, Виктор Александрович, оно существует, и сколько бы вы ни кричали о том, что вы его не писали, оно не исчезнет, не перестанет существовать. Оно есть. Потому что кто-то его изготовил. Кто-то написал его. И даже вложил в него вашу фотографию. У вас есть такая фотография?

– Нет.

– Ну вот видите. Значит, этот человек не только позаботился о том, чтобы на бумаге были отпечатки ваших пальцев и чтобы почерк был как две капли воды похож на ваш, он еще и не поленился, выследил вас и сфотографировал. Это очень неглупый и очень предусмотрительный человек. И он ходит где-то рядом с вами. Ведь если он смог взять с вашего стола бумагу, к которой вы прикасались, то он подходил к вам очень близко. Вплотную подходил. Дышал вам в затылок. Неужели вам не страшно, Виктор Александрович? У меня ведь только два выхода: либо считать вас преступником, либо признать, что вам угрожает опасность. Вы какой вариант предпочитаете?

– Но я не понимаю… – пробормотал Дербышев. – Чушь какая-то. Кому понадобилось это делать? Нет, я не понимаю.

– А что, у вас врагов нет? – вздернул брови Ольшанский. – Так-таки ни одного врага? Простите, не верю. У человека, который занимается торговлей недвижимостью, обязательно есть враги. Или по крайней мере недоброжелатели. Это законы экономики.

– Все равно я не понимаю… Да, конечно, найдутся люди, у которых из-за моего вмешательства сорвались выгодные сделки, но это случается сплошь и рядом. Чтобы из-за этого заварить такую кашу… Нет, в голове не укладывается. По-моему, вы передергиваете, Константин Михайлович.

– Возможно, возможно. – Следователь пожевал губами, потом вынул из стола чистый бланк и начал его заполнять. – Я выношу постановление о вашем задержании. Результаты экспертизы, с которыми я вас ознакомил, дают основания подозревать вас в причастности к убийству Людмилы Широковой. Вас задерживают пока на трое суток, а там видно будет.

– Вы что…

От неожиданности у Дербышева пропал голос, и ему пришлось откашляться, прежде чем продолжать.

– Вы с ума сошли? Как это вы меня задерживаете? С какой стати?